Жених. Часть 1

[ItsukiRingo]

Название: Страшные сказки: Жених
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge /Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, выдуманная реальность мне
Предупреждение: ООС (наверное), AU
Пейринг: Юки/Мачико, dark!Юки/Тшш
Жанр: драма, фэнтези, романтика
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Эта сказка навеяна замечательной балладой «Молодой Темлейн», немного «Уральскими сказами» Баженова и песней, что в эпиграфе.
А ещё тут была попытка звукописи. Впрочем, не совсем удачная.

Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.
Быть тебе, девица, нашей, сама виноватая.
Над поляною хмарь, там змеиный ждёт царь,
За него ты просватана.
Мельница – «Невеста полоза».

- Он вернётся, обязательно вернётся, – прошептала Мачико и крепко обняла Юки. Тот лишь кивнул.

Она лгала, и оба об этом знали. Но так было легче. Обманывать себя, тешить надеждой было лучше, чем признать правду и перестать ждать. Они стояли вдвоём на берегу реки –Юки, который приходил сюда почти каждый день, и Мачико, всегда появлявшаяся позже, чтобы сказать что-нибудь ободряющее – и ждали. Как будто он и впрямь мог вернуться, прийти из ниоткуда, по воде, живой, здоровый, скупо улыбнуться одними уголками губ и снова быть рядом. Их друг Такенага.

Когда-то их было трое. Неугомонные Юки и Мачико и Такенага, всегда сдерживавший и отрезвлявший их. Он был их ровесником, но Юки почему-то всегда ощущал себя рядом с ним младшим братишкой. Старший брат Такенага был добрым, терпеливым и всегда дул им на разбитые колени. Их деревню нельзя назвать маленькой – около сотни дворов, – но детей их возраста не было. Так что они втроём всегда были вместе.

Детей в последние годы вообще мало рождалось. Кто-то говорил, что это всё из-за храма Великой Матери, который построили на острове посреди реки. Мол, именно тогда и начала эта земля приходить в упадок. Но эти заявления не имели под собой никакой основы, просто сплетни и кривотолки (Великая Мать даёт жизнь, а не отбирает), они казались обычным ворчанием стариков, и никто не обращал на эти сплетни внимания. Просто время пришло такое, когда молитвы жриц действуют всё хуже, зимы всё суровее, а лето короткое и сырое, так что даже тот хилый урожай, что всходит, не успевает вызреть.

Юки не верил в сплетни про храм, но всё равно всякий раз, стоило взгляду зацепиться за мрачную каменную громаду, чувствовал к нему ненависть. Он не знал, что тогда произошло с Такенагой, почему друг пропал, но помнил, что всё началось из-за жрицы. Такенага встретил её случайно, на том самом берегу, на который Юки теперь приходил почти каждый день в глупой надежде снова увидеть друга живым. Она покорила его своими песнями, сделала из него послушного слугу. Такенага бегал к ней, забыв обо всём, даже о том, что она жрица и, если обо всём станет известно, его убьют, и Юки с Мачико никак не могли его образумить. Всё, что им удалось, это настроить Такенагу против себя. Они не понимали его, не принимали его чувства, пусть они и были запретными, и он решил, что друзьям доверять нельзя, ушёл куда-то в одиночку, никого не предупредив, и исчез.

В день, когда он исчез, к нему приходила Мачико. Она в очередной раз попыталась его образумить, но ничего не добилась. А Такенага ей ни полслова не сказал о том, куда собрался. Не верил.

Иногда Юки думал, как бы повёл себя Такенага, если бы они с Мачико его поддержали. Рассказал бы правду? Позвал бы с собой? Смогли бы они ему помочь, когда с ним стряслась беда? А с ним наверняка что-то случилось. Человек не может просто так исчезнуть, как будто его и не было, так не бывает. Такие чудеса не под силу даже прежним жрицам.

Такенагу искали всей деревней, его отец даже нанял несколько сыщиков, которые, по слухам, стоили целое состояние, но безрезультатно. Один из сыщиков дошёл до моста, ведущего в храм, расспросил угрюмых охранниц, но те заверили его, что ни один мужчина мимо них не проходил. След Такенаги затерялся у храмового моста, будто он прямо там вознёсся в воздух. Его родители смирились, похоронили пустой гроб и сейчас жили очень уединённо и тихо. Они как-то сразу постарели, осунулись. Раньше отец Такенаги всегда ходил широким размашистым шагом и держал спину прямо – Юки его побаивался. А теперь он бродил, низко опустив голову, сутулясь, и как-то раз, столкнувшись с ним на улице, Юки не сразу его узнал.

Их дом опустел, остался без наследника.

Когда они с Мачико остались вдвоём, оба тоже остро ощутили пустоту. И чувствовали её до сих пор. Держаться позволяла только надежда, бессмысленная и пустая, но с ней было легче. Вот почему было так трудно сдаться, поверить и перестать приходить на берег.

- Если бы только… - начал Юки, но Мачико быстро прикрыла ему рот ладонью.

- Нет. Не надо. Мы всё равно не можем изменить то, что сделано. А, когда он вернётся, мы попросим у него прощения.

Она сказала это, пристально глядя на вершину одной из башен храма, виднеющуюся сквозь ветви ив, словно обращалась к самому храму.

Прошёл уже целый месяц, а они по-прежнему ждали. Хотя иногда Юки казалось, что они просто обманывают себя, потому что так совесть мучает их немного меньше.

И всё-таки если бы тогда они нашли время поговорить с Такенагой по душам!..

***

- Юки, ты вернулся? Иди сюда! – услышал он голос матери, едва за спиной тихо захлопнулась калитка.

Петли всегда были хорошо смазаны, так что во двор Юки заходил бесшумно, но мама неизменно знала, когда он возвращается. Когда он был маленький, его это пугало, а она смеялась и говорила, что «травки подсказали».

Травки ей и в самом деле многое подсказывали. Мама была знахаркой и знала о травах почти всё. За лечение жрицы брали очень дорого – среди них очень мало способных читать исцеляющие молитвы. Кроме того, жриц побаивались, старались не смотреть в их пустые глаза, держаться от них подальше. Ремесло знахаря было понятным, недорогим и, как многие думали, простым. Мама была весёлой, никому не отказывала в помощи, и её любили. Юки слышал, что в столице науке лечения травами учат, травников почитают ничуть не меньше жриц, но не знал, можно ли этому верить.

В их доме никогда не было толп желающих вылечиться. Деревенские редко болели и обращались к знахарке только в случае крайней нужды. Но иногда приходили даже из соседних деревень. Чтобы мама осмотрела захворавшего ребёнка или помогла роженице разрешиться от бремени. Детей рождалось мало, но почти всегда маму звали как повитуху. Ходил слух, что у неё никогда не умираютни мать, ни ребёнок.

- Я вернулся, – сообщил Юки. Он закрыл за собой дверь и прошёл на кухню.

Дом у них был маленький – кухня, комната и чердак. И везде под потолком висели пучки трав, а пахло как во время сенокоса. Юки любил этот запах.

Мама готовила какое-то снадобье – Юки за столько лет так и не научился в них разбираться – и сейчас толкла в ступке пижму. Её руки были до локтей покрыты жёлтой пыльцой.

- Где ты пропадал? – спросила она, не поднимая глаз. – Опять туда ходил? С Мачико?

Вся деревня знала об их ежедневном ритуале – около часа стоять на берегу и вглядываться вдаль. Многие считали это блажью и ребячеством, только не мама. Они ни разу не упрекнула их, не попыталась запретить или образумить, просто позволила им самим, когда придёт время, смириться. Мама понимала, как им сейчас одиноко, и всеми силами хотела их поддержать. А Юки иногда тошно было от этой поддержки, потому что они-то Такенагу тогда не поддержали. Его как будто носом тыкали в ошибки, кому это понравится.

- Да, мы были вместе. Она зайдёт чуть попозже, как только с делами по хозяйству управится.

- Я очень её жду. Сегодня у нас отвар от головной боли, ей понравится. А тебя отец искал. Забор совсем покосился, курицы скоро пешком через него будут ходить, просил, чтобы ты помог новый поставить.

Юки улыбнулся. Работать с отцом он любил. И чем больше будет работа, чем тяжелее, тем меньше он будет задумываться о прошлом и о том, что надо было сделать. Мачико сказала правильно: нет смысла корить себя в том, что сделано. Лучше не повторять того же в будущем.

Вот только второго друга у него не будет.

***

Мачико сегодня не пришла, и на мгновение Юки почувствовал себя преданным. Это было глупо, по-детски, обвинять её в предательстве, потому что у неё была причина, чтобы не прийти, и Юки снова вспомнил Такенагу. Он вырос, но считал их с Мачико детьми, смотрел на них снисходительно и сверху вниз. И наверняка не без причины. Такенага вообще ничего не делал зря.

Мама решила дать Мачико несколько уроков, и они на рассвете ушли в лес. Наверняка пробудут там до позднего вечера, вернутся уставшие, голодные, но с полной корзиной трав и потом всю ночь будут с ними возиться. А утром запах сенокоса станет ещё сильнее, а под потолком появится несколько свежих пучков.

Когда-то Юки не повезло родиться мальчиком. По всем приметам должна была родиться дочь, и его появление стало полной неожиданностью. Мама, которой нужна была преемница, взгрустнула и решила подождать следующего ребёнка. Но Великая Мать подарила им только Юки, а он куда больше интересовался животными, чем растениями, и стало ясно, что ученицу придётся искать на стороне. Мачико подошла сразу и без вопросов – ей нравилась возня с травами, она могла часами сидеть и наблюдать, как знахарка работает, замечала все тонкости работы раньше, чем ей об этом говорили, и всегда с удовольствием выслушивала длинные лекции о растениях (Юки заснул бы на первых же минутах). Словом, у неё был прирождённый талант.

Юки от этого только выигрывал, потому что так он мог находиться рядом с Мачико почти всё время. Такенага как-то пошутил, что они неразлучны, будто срослись воедино. И он был прав.

У реки было холодно, дул промозглый ветер, предупреждал о смене погоды. Последняя неделя стояла тёплая и сухая, но скоро наверняка пойдут дожди. Все посадки закончились, и для того, чтобы всё взошло, несколько дождливых дней будет в самый раз. Юки зябко поёжился и пожалел, что ничего не надел поверх рубахи, подумал, что под по-летнему жарким солнцем взопреет. Оказалось, ошибся.

Такенаги всё не было.

Пройдёт ещё какое-то время, и они с Мачико сдадутся. Юки это знал. Они будут продолжать его ждать, но больше не будут сюда ходить. Это бесполезная трата времени. С чего вообще они решили, что, если он когда и явится, то встреча их произойдёт непременно у реки?

Юки вздохнул и бросил злой взгляд в сторону храма. От каменных стен веяло холодом, который чувствовался даже здесь, на другом берегу реки. Страшное, проклятое место. Иногда в голову приходила мысль пробраться в храм, попытаться выяснить, что же там произошло тогда, месяц назад, но Юки отгонял её прочь. Он не сможет, его сразу поймают и казнят. И Мачико тоже не справится. Тайна так и останется тайной, и им она никогда не откроется. Это их наказание.

Храм стоял молча, ветви ивы, трепыхавшиеся на ветру, то скрывали его из виду, то снова показывали, в воздухе кружилось несколько жёлтых листочков. Вода в реке была серой и шла рябью. Как будто здесь, на этом берегу, не конец весны, а середина осени. Юки вздохнул и развернулся прочь. Пора возвращаться домой, им с отцом нужно починить наконец забор.

Когда Юки проходил мимо дороги, он услышал цокот копыт. Это было странно, ведь ярмарка давно прошла, до следующей ещё много месяцев, а в другое время всадники здесь почти не ездят. На памяти Юки, по этой дороге в не ярмарочное время ещё никто не проезжал. Если кто в их края и заезжает, то его путешествие заканчивается у храмового моста, а до него добираться надо совсем по другой дороге.

Конь брёл медленно, и восхищённый Юки успел разглядеть его как следует. Породистый вороной жеребец, тонконогий, сильный. Такой стоит целое состояние, удивительно, что всадник отважился путешествовать на нём в одиночку. На всадника Юки бросил беглый взгляд – он был ему не интересен. Светловолосый юноша примерно его возраста, красивый. Когда он поравнялся с Юки, то медленно повернул в его сторону лицо, и Юки едва сдержался, чтобы не отшатнуться в ужасе. Глаза у странника были точь-в-точь как у жриц. Пустые, лишённые выражения. Юки готов был поклясться, что, если он заговорит, то голос у него тоже будет ровным и бесцветным. Неживым.

Кто это?

Вопрос повис на кончике языка, но задать его было некому. Странник почти сразу отвернулся, проехал мимо Юки и продолжил свой путь А Юки долго смотрел ему вслед, зябко обнимая себя за плечи, потому что никак не удавалось согреться, несмотря на по-летнему жаркое солнце.

Иногда случайные встречи оказывают на нашу жизнь неожиданно большое влияние. Случайное столкновение с путником выбило Юки из колеи, снова вернулись мысли о пропавшем друге, а домой идти совсем не хотелось. Он побрёл куда глаза глядят, совсем как встреченный странник. Шёл почти не разбирая дороги, пару раз споткнулся и упал, но потом поднялся и двинулся дальше. Куда он шёл? Юки и сам не мог ответить на этот вопрос. Полем идти было легко, ноги сами несли вперёд, но возле оврага он остановился и словно пришёл в себя. Медленно огляделся и пробормотал:

- Зачем я сюда пришёл?

Овраг был нехорошим местом, совсем как храм. Только если в храм никому не было хода, к оврагу мог приблизиться любой желающий. Здесь не было чудовищ, всякий, кто сюда забредал, возвращался живым, и никто не умер в этом овраге страшной смертью. Обычный овраг, участок суши, который река и лес никак не могут поделить между собой. Но в нём жили змеи, и для деревенских этого было достаточно.

Самые страшные легенды всегда были про змей. Змеи – самые опасные существа, если встретился с одной из них, отвернись, не гляди, обойди стороной, не связывайся и тогда, быть может, уцелеешь.

А в овраге змея была не одна и даже не дюжина.

Сейчас у них как раз брачный период, Юки всегда хотел на это посмотреть, но боялся. А теперь увидел. Он стоял у края оврага, внизу на земле извивались кольцами две змеи, и оторваться от этого зрелища не было никакой возможности. Они скользили телами вдоль друг друга, прижимаясь так тесно, будто слились воедино, почти синхронно извивались кольцами, и казалось, что это не две змеи, а одна. Это было похоже на древний ритуал, когда каждое движение, вдох, звук наполнено особым глубоким смыслом, не понятным непосвящённому.

Воздух был наполнен сухим шелестом чешуек, и этот мерный звук успокаивал, завораживал, лишал воли.

Юки наблюдал за змеями, приоткрыв рот. Где-то в памяти билась тревожная мысль-воспоминание о том, что за брачующимися змеями наблюдать нельзя, это плохо, это чревато бедой, но что за беда и откуда такой запрет, он не помнил. Наверняка какая-нибудь старая легенда из тех, что так любят рассказывать старики.

Змеи как змеи. Они красивы и, если не быть осторожным, опасны. Но чудесного в них ничего нет. А легенды почти всегда лгут.

Юки едва сдержал возмущённый возглас, когда змеи, будто их что-то вспугнуло, расползлись в разные стороны. Молодой человек ещё какое-то время постоял у края оврага, а потом бросил взгляд на небо: полдень. Неужели он провел здесь несколько часов? Ноги ныли, и Юки наклонился, чтобы растереть затёкшие мышцы. Взгляд уловил яркий отблеск в траве в шаге от него, и юноша пригляделся повнимательнее.

Это было кольцо. Простой тоненький золотой ободок с небольшим изумрудом, утопленным в металл. Красивое, но не очень дорогое. Юки поднял его с земли и с удивлением огляделся по сторонам. Никого. Интересно, кто и когда его здесь забыл? Золото ярко переливалось в лучах солнца, не успело померкнуть, значит, уронили его недавно. Но кто? Кольцо было мужским и, Юки был уверен, никому из деревенских мужчин оно не принадлежало. Может, его потерял путник на вороном коне? Кто знает, теперь уже не догонишь его и не убедишься. Он ещё раз огляделся по сторонам и сунул кольцо в карман. Позже разберётся.

***

- Ты сегодня был там один, да? Прости! –Мачико действительно выглядела виноватой. Она прятала глаза, а между бровей залегла складка – девушка всегда так хмурилась, когда ей было стыдно. Для неё час у реки был таким же ритуалом, как для Юки. Ребячество, да, но для обоих это было чем-то очень важным, и никому, кроме них, не понять.

- Ничего страшного, – пожал плечами Юки. Мачико отвлеклась от сортировки трав и внимательно на него посмотрела: что-то в его тоне настораживало.

- Всё в порядке, Юки? Ничего не произошло?

В памяти всплыл пустой взгляд всадника, потом – сухое шуршание брачующихся змей в овраге, и Юки с трудом сохранил беззаботный вид. Иногда Мачико, как и мама, была очень проницательна и видела его насквозь. Именно поэтому он ничего от нее не скрывал, рассказал бы ей и обо всём произошедшем утром, но словно что-то помешало, какой-то невидимый запрет. Не надо, не стоит Мачико об этом знать.

Юки снова безразлично пожал плечами и сел на табурет. Чтобы чем-то занять руки, он принялся теребить пучок кровохлёбки.

- Ничего, совсем ничего не произошло.

Солгать оказалось легко, слова были полны горечи, но Мачико решила, что это потому, что ожидание снова оказалось бессмысленным. Она поверила ему, ни на мгновение не усомнилась, и Юки опустил голову. Во рту было кисло от лжи.

- Не переживай, всё обойдётся. Когда-нибудь он обязательно вернётся.

Мачико тряхнула с пальцев прилипшие травинки и обняла его за плечи. Привычное дружеское прикосновение. Часть их ежедневного ритуала, как будто от этих незатейливых фраз что-то изменится. От прикосновений Мачико всегда становилось теплее, как будто, обнимая, она передавала частичку себя. И Юки это нравилось.

- Да... ты права... – эхом отозвался он.

Мачико снова бросила на него внимательный взгляд, и Юки похолодел: мысленно он уже нарисовал себе картинку, как она, широко расставив ноги, уперев руки в бока и зло сверкая глазами, потребует от него сказать правду. Но Мачико ничего не сказала, и он едва слышно вздохнул от облегчения. Вместо этого девушка придвинула к нему свой табурет, села и положила голову на плечо Юки. С её губ сорвался смешок, и Мачико весело прощебетала:

- Знаешь, а сегодня опять Феска приходила. Она вернулась из соседней деревни с новостями и...

Феска была местной сплетницей, без участия которой в их и всех близлежащих деревнях не могло произойти ни одно хоть сколько-нибудь значимое событие.

Юки с улыбкой выслушал очередную уморительную историю, стрясшуюся с Феской из-за её неуёмного любопытства. Если подумать, они очень давно не сидели с Мачико вот так запросто и не болтали обо всём на свете. С исчезновением Такенаги изменилось слишком многое, но было похоже, что теперь всё начинает потихоньку возвращаться на круги своя. Это было и хорошо и плохо. Но впервые за долгое время Юки почувствовал себя лучше. Чувство вины никуда не делось, но рядом с Мачико снова стало тепло и комфортно. Теперь они остались вдвоём, но Мачико по-прежнему была его другом. Он потрепал её по вечно взъерошённым волосам и рассмеялся.

А правая рука непроизвольно нырнула в карман, пальцы нащупали кольцо и сжали. Металл показался ему очень горячим, но Юки решил, что он просто нагрелся от тепла его тела.

@темы: Страшные сказки, Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Жених, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Семь обличий Ямато Надэсико