Название: Страшные сказки: Правильный выбор
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: YamatoNadeshikoShichiHenge/СемьобличийЯматоНадэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, выдуманная реальность мне
Предупреждение: ООС (наверное), AU, смерть персонажа
Пейринг: Такенага/Ной, Юки/Мачико (фоном)
Жанр: драма, фэнтези, романтика, сонгфик
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Эта сказка навеяна «Легендами старой мельницы», и как-то неожиданно она переросла в сонгфик. В тексте используется песня И. Леоновой «Лети, пёрышко» из фильма «Легион ада». Она пробирает до слёз и, как мне кажется, очень подходит этой истории.
читать дальше***
Лети, пёрышко,
Через полюшко,
Смахни, пёрышко,
Моё горюшко...
Такенага слушал, прикрыв глаза. В одной руке он сжимал нож, в другой – ветку. Возле уха звенел комар, а воздух был тяжёлый и спёртый, как перед дождём.
Сегодня он слушал её в последний раз, поэтому ловил каждое слово ещё внимательнее, чем когда-либо раньше. Тембр её голоса, плеск воды под её ступнями, еле слышный шелест её длинного белого платья – всё это впечатается в его память как след от раскалённого тавра. Не выведешь.
Мачико права, пора заканчивать с этим увлечением. От него страдает дело – отец бранится, что последние корзины вышли из рук вон плохо, их и местным-то продавать стыдно, какая ярмарка. Да и сам Такенага понимал, что пора. Иначе и впрямь может случиться что-то нехорошее. Богиня не простит за нарушение запретов.
В последнее время Такенага совсем осмелел и работал на расстоянии нескольких шагов от девушки. Когда она садилась на берегу и пела, он замирал, слушал, а потом, когда она уходила, продолжал работу. Она ни разу не почувствовала его присутствия или делала вид, что не замечает. Такенага не знал, но, если девушка не против, почему бы не послушать её поближе.
Лети, пёрышко...
На самом деле она пела и другие песни, но с этой всегда начинала и ей же заканчивала. Такенага знал, если она затягивает эту песню во второй раз, значит собирается уходить. Он вытянул шею, чтобы лучше слышать, и сквозь ветви разглядел её белый силуэт. Маленькая, хрупкая и пугливая. Он не знал о ней почти ничего кроме голоса, но почему-то никак не мог отделаться от ощущения, что она совсем не похожа на остальных белых жриц. Как ни забавно это звучит, но она была среди них белой вороной.
Интересно, как ей удаётся приходить сюда?
Обратись и стань
Моим крылышком...
Такенага увидел, что она осторожно, чтобы не порезаться об осоку, ставит ноги на берег, вытирает их подолом платья, а потом проводит ладонью по грязной мокрой ткани, и она снова становится чистой и сухой, словно и не было ничего. Это было волшебство, настоящее волшебство, которым так кичились жрицы, и Такенага до того удивился, что отпустил ветки, за которые держался. Он забыл, что эти ветки – его единственная опора, он цеплялся за них, чтобы не упасть, потому что для того, чтобы увидеть девушку, ему пришлось наклониться к воде и почти коснуться её боком.
Он слишком поздно понял, что падает. Из груди от удара о воду вырвалось громкое «ух!», и во все стороны полетели брызги. Несколько упало даже на подол платья девушки. Она совсем не ожидала, что поблизости кто-то есть, а потому замерла, испуганно прикрыв рот рукой. Если бы Такенага не барахтался в воде, он бы сумел разглядеть её лицо. Но медлила девушка недолго – быстро подобрала подол платья и бросилась бежать совсем как в их первую встречу.
- Подожди! – окликнул её Такенага. Он никак не мог подняться на ноги, словно вода не хотела его отпускать. Его окрик только подстегнул девушку, она побежала ещё быстрее.
- Подожди! – снова повторил он. Такенага наконец-то выбрался из воды и бросился следом за ней. Одежда прилипла к телу, в ботинках хлюпало, но молодой человек слишком увлёкся преследованием и не замечал этого.
Девушка была быстра, как испуганная мышь, но ему всё же удалось нагнать её, когда до моста оставалось совсем немного. Он схватил её за накидку, полы которой развевались за её спиной, и девушка закричала:
- Пустите! Что вам нужно от меня?
Голос её дрожал, она попыталась отобрать накидку, но Такенага держал крепко. Он не знал, зачем это делает, не понимал, почему погнался за ней, ведь твёрдо решил, что постарается никогда больше не слышать и не видеть её. Но тело действовало само, и теперь он и сам был бы рад разжать пальцы, но не мог. Не мог он и сказать ей хоть слово, успокоить, заверить, что не желает ей зла.
Она рванулась раз, другой – точно птичка, попавшая в силки. А потом решительно дёрнула за шнурок под горлом и побежала дальше. Накидка слетела, и Такенага, не ожидавший этого, отлетел на несколько шагов и упал, больно приложившись задом о землю. А девушка почти добежала до моста, взяла в руки что-то, ослепительно блеснувшее на солнце, и... исчезла. Такенага изумлённо потёр глаза раз, другой, но как он ни вглядывался в даль, девушка так и не показалась. Просто растворилась в воздухе. Снова волшебство.
Накидка, что она оставила, была из простой льняной ткани, белоснежная, ни пятнышка, ни морщинки, как и полагается одеянию светлой жрицы. Такенага задумчиво помял её в руках. Бесполезный кусок ткани, ну зачем он ему теперь? Он хотел её выбросить, но накидка была ещё тёплая, и от неё слабо пахло ландышами, так что рука не поднялась.
Такенага вздохнул, поднялся на ноги и медленно побрёл к реке. Нужно было попытаться отыскать нож, который он уронил при падении, и закончить работу. Через неделю ярмарка, а из-за своего увлечения он ещё не наплёл достаточно корзин. Придётся работать по ночам, чтобы успеть.
Наваждение прошло. А девушка наверняка больше не вернётся на берег. Всё закончилось. Теперь можно сосредоточиться на работе.
И всё же немного жаль, что он так и не узнал её имя.
***
Лучина горела плохо, света едва хватало, чтобы видеть собственные руки, но Такенага продолжал работать. Отец уже давно лёг спать и приказал сыну сделать то же самое, но Такенага решил обязательно к утру сплести несколько корзин. Он был виноват, и это был его способ загладить вину.
Он сидел в отцовской мастерской. Здесь было тихо, только в подполе скреблись мыши. Деревня спала: ни лая собак, ни человеческих голосов, ни шума скота. Спокойная лунная ночь, весной у них такие бывают редко. Глаза слипались, и Такенага подумал, что неплохо было бы запеть, но вслух это сделать не решался. Он взял ещё одну ивовую веточку и шёпотом затянул:
- Лети, пёрышко...
Едва начав, молодой человек испуганно замолк. Почему именно это песня? Почему не что-то весёлое и задорное из тех песенок, что так любила Мачико?
Прошло совсем немного времени с того момента, как он спугнул жрицу, но ему уже снова хотелось услышать её голос.
Мачико была права: она его околдовала. И очень хорошо, что он вовремя опомнился.
В дверь поскреблись. Тихо, едва слышно, но этот звук в ночной тишине показался Такенаге необычайно громким. Он вздрогнул и посмотрел на дверь: кто это может быть? Юки не спится? Или это отец, пришёл, чтобы силком отвести его домой и уложить спать? Отец всегда приветствовал трудолюбие, но считал, что для того, чтобы хорошо работать, нужно хорошо отдыхать.
- Кто там?
- Отройте, пожалуйста. Это я, – глухо донеслось из-за двери.
Этот голос Такенага ни с чьим не перепутает. Это она! Его наваждение, колдунья, белая жрица. Она сама пришла к нему посреди ночи, хотя днём убежала, как вспугнутый заяц. Зачем она явилась?А, не важно!
Такенага вскочил на ноги, и лежавшие на коленях прутья рассыпались по полу. Он наступил на несколько, пока бежал к дверям, едва не упал, но даже не заметил этого.
Крючок, всегда легко снимавшийся, сегодня заело, и Такенага с силой рванул его вверх. Молодой человек распахнул дверь с такой силой, что та с грохотом ударилась о стену. Проснулся их пёс, пару раз глухо гавкнул, и Такенага испуганно замер. Он совсем не хотел, чтобы её увидели другие.
А она стояла на пороге всё в том же белом одеянии, только без накидки, зябко обнимала себя за плечи и дрожала. Но не понятно от холода или от страха.
Такенага впервые встретился с ней лицом к лицу. Её белая одежда в лунном свете, казалось, ослепительно сияет, а сама жрица бледна до синевы. Но всё равно она была красива, с огромными испуганными глазами, похожая на дикого зверька, который готов убежать от его малейшего неверного движения. Ни отрешённого пустого взгляда, ни холода, ни безразличия, которое распространяли вокруг себя жрицы. Её сходство со светлой жрицей заканчивалось на одежде. Кто она такая?
- Ты пришла... – у него от радости задрожал голос. Как будто в глубине души Такенага и впрямь ждал её. Эту странную девушку, что околдовала его с первой же встречи.
- Я хотела забрать свою накидку. – Она снова зябко поёжилась. Хоть её платье и было с длинными рукавами, но ночью оно не могло согреть. – Если обнаружат, что я её потеряла... – Жрица вдруг метнулась к Такенаге, схватила его за запястья и взмолилась: – Пожалуйста, отдайте её! Она мне очень нужна. Я без неё пропаду. Отдайте!
Любой мужчина под этим взглядом отдал бы не то что накидку – душу. И Такенага понял, что ещё немного, и он опять сделает какую-нибудь глупость.
- Я её выбросил, – солгал молодой человек.
Её глаза, и до этого огромные, теперь, казалось, заняли половину лица. В них было столько ужаса, что Такенаге стало не по себе. Как будто он не накидку у неё отнял, а жизнь. Она вскрикнула, как подстреленная птица, и упала на колени. По щекам её струились слёзы, и, казалось, она совсем не замечает, что цепляется за подол рубашки Такенаги.
- Нет... – проскулила девушка. – Нет... нельзя было это делать... нельзя. Я погибла, погибла, погибла. Вы меня погубили!
И она заплакала ещё горше, размазывая по лицу слёзы.
Такенага и раньше видел плачущих девушек. Мачико плакала в детстве, если разбивала коленку. Другие девушки плакали, чтобы добиться своего или если теряли кого-то близкого. Некоторые плакали от радости или от злости. Но ни одна ещё не рыдала так, как эта жрица. Столько боли и горя было в этих слезах, что Такенаге стало стыдно. Он опустился перед ней на колени и провёл ладонью по заплетённым в тугую косу каштановым волосам. Девушка вздрогнула, но не отшатнулась.
- Я соврал, – просто сказал Такенага. – Она лежит у меня дома.
Эмоции сменялись на её лице со скоростью калейдоскопа. Только что плакала, а теперь радостно улыбается, глаза сияют, а руки снова вцепились в его запястья.
- Так отдайте же её мне! Отдайте! Она мне нужна, слышите. Очень-очень нужна!
- Что в ней такого, в этой накидке? Ведь кусок ткани... – начал Такенага, но она перебила:
- Вы не понимаете. Никто не знает, что я ухожу из храма. А, если накидку не найдут в храме, все узнают, что я неправильная, что я непослушная. Великая Мать не простит меня, накажет. И я погибну, погибну, погибну…
Она снова заплакала. И Такенагу опять поразила эта резкая смена настроения. Потом он медленно начал обдумывать её слова. Никто не знает, что она уходит... Неправильная жрица… Это было интересно, это беспокоило его все те дни, что он ходил к реке, чтобы послушать её, и ему захотелось узнать об этом больше, так что он невозмутимо пообещал:
- Я отдам её тебе.
И снова резкая смена: улыбка сквозь слёзы, радость и надежда во взгляде. Она была как ребёнок. Такая эмоциональная, что даже Мачико рядом с ней сошла бы за невозмутимую. И почему-то Такенага поймал себя на том, что ему это нравится. Девушка с чудесным голосом, с необычным даром и загадкой.
Кажется, сейчас он был околдован ещё больше.
- Правда? – радостно выдохнула она.
- Да. Но не сегодня. Завтра, когда придёшь к реке, я отдам тебе накидку.
- Вы правда придётё? Не обманете? – недоверчиво уточнила она. Девушка склонила голову на бок и замерла, ожидая ответа.
- Правда. А теперь иди. Никто не должен тебя увидеть.
Жрица с готовностью кивнула, вскочила на ноги и отряхнула колени. Потом она легко спустилась с крыльца и побежала в сторону калитки. Там она ненадолго остановилась, оглянулась и крикнула:
- Помните, вы обещали.
А потом побежала дальше. Её белое одеяние ещё какое-то время было видно вдали, но вскоре и оно исчезло.
Какая доверчивая девочка. А если бы Такенага оказался негодяем и воспользовался ей? Неужели ей не приходило в голову подобное?
После её визита в теле была такая лёгкость, кажется, Такенага горы мог свернуть. Он вернулся в мастерскую, собрал ивовые прутья и принялся за работу. Сонливость как рукой сняло.
Завтра. Завтра он снова с ней встретится.
***
- Всё-таки пришли... – прошептала она, и в голосе её Такенага услышал облегчение.
- Я держу свои обещания, – сухо ответил он и принялся оглядываться в поисках места, где можно сесть.
Сегодня она ждала его, поэтому сидела на выступающем ивовом корне, скромно прикрыв ноги длинной юбкой. Её лицо больше не было скрыто капюшоном, и в дневном свете Такенага сумел разглядеть её как следует. Жрицы далеко не всегда были красивы, но одного взгляда на эту девушку было достаточно, чтобы забыть о том, что такие, как она, неприкосновенны. Она посмотрела на Такенагу сияющими бирюзовыми глазами, и у него ёкнуло сердце. Возможно, он зря сюда пришёл, сделал очередную глупость, но, если для неё действительно так важна эта накидка, стоит её отдать.
- Вы принесли мою накидку? Вы мне её отдадите? Почему вы сразу не вернули её мне, зачем позвали сюда? – она засыпала его вопросами и Такенага даже растерялся. Он молча вытащил из-за пазухи белую накидку и показал её девушке. Когда она радостно протянула к ней руки, он тут же отдёрнул вещь, и девушка обиженно надула губы и, кажется, даже собралась заплакать.
- Не так быстро. Сначала я хотел с тобой поговорить. А потом отдам тебе накидку, мне она ни к чему.
- Поговорить? – удивлённо протянула девушка. Она старалась не смотреть на него, прятала лицо за длинными, сегодня распущенными каштановыми волосами и ковыряла кончиком туфли землю. Получилась уже довольно глубокая ямка.
Такенага с трудом подавил смешок: она вела себя как ребёнок, и наблюдать за этим было очень забавно. Даже Мачико с её непосредственностью рядом с этой девочкой казалась необыкновенно серьёзной.
- Да. Ты очень необычная, знаешь. С первой нашей встречи у меня к тебе очень много вопросов. Ответишь на них – и я отдам тебе твою накидку.
На её лицо набежала тень. Девушка нахмурилась и зябко обняла себя за плечи. Ей не хотелось отвечать ни на какие вопросы, но выбора не было.
- Я отвечу на то, что смогу. Очень честно и подробно. Вас это устроит?
Он кивнул.
- Вполне.
Она сделала глубокий вдох, собираясь с силами, и впервые посмотрела ему прямо в глаза, и у Такенаги пересохло во рту. Он закашлялся, отвернулся, а девушка уверенно потребовала:
- Тогда спрашивайте!
Снова это колдовство. Странные чары, с которыми так сложно бороться. Такенаге потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Жрица терпеливо ждала и буравила его полным решимости взглядом.
- Как тебя зовут?
Она вздрогнула и, кажется, отшатнулась, будто от удара. Щёки побледнели, а взгляд потух. Такенага успел пожалеть о своём вопросе и собрался попросить её не отвечать, но в этот момент она заговорила:
- У меня больше нет имени, я всего лишь сестра, одна из многих. Когда-нибудь я стану верховной жрицей, и богиня будет говорить через меня с другими. Но имя моё ко мне больше не вернётся, – в голосе её послышалась грусть, словно для девушки потеря имени была чем-то болезненным и невосполнимым, как потеря руки или ноги. – Вы ведь и сами прекрасно знаете, что после посвящения жрица расстаётся со всем, что связывало её с миром простых людей.
Ну да, знал. Это всякому едва ли не с пелёнок было известно. Но ведь она неправильная жрица, значит и имя у неё могло остаться.
- Но ведь оно было, да? Раньше? Каким оно было до посвящения?
Она бросила на него настороженный взгляд, точь-в-точь дикий зверёк, который пытается оценить, насколько опасно покидать норку в присутствие человека, потом как-то расслабилась, приняла решение и решила ответить.
- Ной, – тихо выдохнула жрица, и её голос смешался с ветром в кронах деревьев.
Ничего особенного, обычное распространённое имя. Когда тайна открылась, Такенага ощутил лёгкое разочарование. А он-то гадал. Придумал ей множество разных имён, одно необычнее другого. А её зовут просто. Так называется крохотная серенькая птичка, живущая в камышах. Голосок у неё тоже очень красивый, совсем как у этой жрицы.
- Тогда я буду звать тебя по имени.
Она испуганно вскинула на него лицо и выдохнула:
- Нет! Нельзя. Иначе моя госпожа никогда не простит меня! Есть правила, которым надо следовать, и это одно из них...
- А ещё одно правило запрещает жрицам покидать храм без сопровождения, – перебил её Такенага.
Она дёрнулась, отшатнулась от него так сильно, что едва не упала с корня, на котором сидела, и вся как-то сжалась. Этот странный юноша был прав: она первая нарушила правила. Так какая разница, одним больше или меньше?
- Зовите, если вам хочется, – покорно разрешила девушка. – Вы ещё что-то хотели? Ну так спрашивайте быстрее, и я пойду. Мне опасно здесь долго оставаться. Меня могут хватиться и начать искать.
С одной стороны, Такенаге не хотелось у неё это спрашивать, ведь это ускорит миг, когда она уйдёт и больше не вернётся. С другой – ему было так интересно узнать правду, что вопрос сам сорвался с языка:
- Почему ты так не похожа на них?
Она долго молчала, разглаживала складочки на юбке, собиралась с мыслями. Такенага уже решил, что девушка не пожелает отвечать, но в этот момент она заговорила. Сначала слова давались с трудом, потом её речь зазвучала быстрее и эмоциональнее, хотя и немного сбивчиво, совсем как песенка камышовой птички.
- Я не знаю, почему это произошло. Когда я была маленькой, деревню, в которой я жила, выкосила лихорадка. Я была обречена умереть от голода, но Великая Мать не позволила. Она прислала в деревню мужчину и женщину. Он был странный, как будто не совсем человек, и я ему сразу не понравилась, потому что та женщина решила мне помочь. Она накормила меня и даже не испугалась, когда увидела, что у меня есть дар. Другие боялись меня из-за этого, мама, когда умирала, назвала меня чудовищем, потому что я единственная из всей деревни не заболела. А она не боялась, нет, потому что была такая же. Женщина оставила мне подарок – амулет – и немного еды. В деревне ещё была жива одна старуха, но она умерла через несколько дней после отъезда гостей. А мне хватило еды ровно до того дня, когда к нам приехала жрица со свитой. Она искала избранниц богини, назвала меня её любимицей и увезла из деревни. Больше я туда никогда не вернусь, – она вздохнула с лёгким сожалением, словно тосковала по вымершей деревне, где она никому не была нужна.
- Мы долго ехали, по пути останавливались в домах богатых людей. Вы же знаете, для жриц открыты все двери, им дают всё самое лучшее. И, наверное, я должна была этим прельститься, но мне было смешно смотреть, как расшаркиваются перед нами слуги, а потом плюют нам в спину. Но в домах, а потом и в храме было тепло, была хорошая еда и никто не смотрел косо, потому что я была среди таких же, как я. Поэтому мне было хорошо.
Девушка сделала паузу, собираясь с мыслями. Только сейчас Такенага заметил, что в руках она теребит серебряный медальон. С такого расстояния трудно было разобрать, что он из себя представляет, но всё равно было ясно, что это очень тонкая и дорогая работа.
- Я была сильнее большинства из них. В основном всё, на что способны жрицы – это разные мелочи. Заговорить бородавку, изменить ход мыслей человека, навести иллюзию. Но даже такими скудными фокусами можно достичь многого. А я была неправильная уже в этом. Я могла лечить раны, могла возвращать почве способность к плодородию и даже могла становиться невидимой – то, что испокон веков умели жрицы, а потом отчего-то разучились. Великая Мать всегда с готовностью отвечала на любые мои молитвы, и мне завидовали.
Когда мы стали старше, начались бесконечные обряды очищения. Я не знаю, в чём они заключались, только после них всегда сильно болела голова и ломило тело. Для меня эти обряды стали мучительной обязанностью. Они выматывали и не давали ничего взамен. Но я вовремя сообразила обратить внимание на остальных.
Другие жрицы менялись на глазах. Из них как будто вытягивали все эмоции, чувства, и не оставалось ничего. Жалкая пустая оболочка, единственное желание которой – стать сосудом, той которую богиня изберёт для своего земного воплощения. Все мелкие обязанности, молитвы воспринимались как ступеньки к цели, неприятная необходимость. Если раньше мне завидовали, то теперь меня ненавидели, потому что у меня было больше шансов, чем у любой из них.
Нет ничего страшнее бесстрастного лица-маски, под которым прячется гримаса ненависти!
Я научилась исчезать недавно. Долго осваивала эту способность, а потом как-то попробовала сбежать из храма. Я не хотела убегать далеко – всё равно найдут, верховная жрица может видеть любую из нас, где бы мы ни прятались. Я просто хотела почувствовать себя хоть ненадолго свободной. Невидимость да просьба к Великой Матери, чтобы верховная жрица не вспоминала обо мне какое-то время – вот и всё, что мне было надо.
Я просто приходила сюда, проводила здесь несколько часов и возвращалась назад. А потом появились вы и поймали меня. И теперь я должна вернуть накидку, чтобы никто не узнал правду, иначе меня накажут за непослушание.
Простите, я не очень хорошо умею рассказывать.
Девушка замолчала. Она высказалась и впервые за долгое время почувствовала себя лучше, но не подала виду. Ей нужна была только накидка. Потом она вернётся в храм и больше не будет его покидать. Пусть её покровительница добра, но не настолько великодушна, чтобы прощать ей всё.
- Впервые встречаюсь с любимицей богини, – пробормотал Такенага. Услышав его слова, Ной встрепенулась, но промолчала.
То ли сама Великая Мать, то ли амулет защитили её, не позволили измениться, как другим жрицам, и они же навлекли на неё беду. Она мучается, потому что осознаёт свою несвободу, хочет вырваться, но не может, а тут ещё он на её голову. Слишком много бед для одной девушки.
Ему жаль её, но он ничем не может ей помочь. Разве что вернуть злосчастную накидку. А потом Ной вернётся в храм и наверняка больше не отважится прийти на берег.
Ничего, со временем чары рассеются, наваждение пройдёт, и он забудет о том, что когда-то посмел общаться с самой любимицей богини как с приятельницей. Всё равно им не по пути, с этим ничего не поделаешь.
- Это был очень хороший рассказ. Держи, – он протянул ей накидку. – И не теряй больше.
Она юркой белкой метнулась к одежде, накинула её на плечи и зашнуровала. Широкий капюшон скрыл её лицо, и Такенага с сожалением вздохнул.
- Спасибо, – Ной чуть присела в знак благодарности и побежала прочь. По пути девушка бросила: – Прощайте!
Она была уверена, что они больше никогда не встретятся. Такенага тоже так считал. Он ещё долго сидел на ивовом корне, прокручивал в памяти её рассказ и всё твердил её имя. Оно было коротким и мелодичным. Красивым и печальным, как её песни.
Странная девочка, которую он больше не увидит. Она ушла, но наваждение осталось.
Такенага вздохнул и потёр грудь. Немного щемило сердце. Пройдёт.
Правильный выбор. Часть 2
Название: Страшные сказки: Правильный выбор
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: YamatoNadeshikoShichiHenge/СемьобличийЯматоНадэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, выдуманная реальность мне
Предупреждение: ООС (наверное), AU, смерть персонажа
Пейринг: Такенага/Ной, Юки/Мачико (фоном)
Жанр: драма, фэнтези, романтика, сонгфик
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Эта сказка навеяна «Легендами старой мельницы», и как-то неожиданно она переросла в сонгфик. В тексте используется песня И. Леоновой «Лети, пёрышко» из фильма «Легион ада». Она пробирает до слёз и, как мне кажется, очень подходит этой истории.
читать дальше
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: YamatoNadeshikoShichiHenge/СемьобличийЯматоНадэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, выдуманная реальность мне
Предупреждение: ООС (наверное), AU, смерть персонажа
Пейринг: Такенага/Ной, Юки/Мачико (фоном)
Жанр: драма, фэнтези, романтика, сонгфик
Рейтинг: R
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Эта сказка навеяна «Легендами старой мельницы», и как-то неожиданно она переросла в сонгфик. В тексте используется песня И. Леоновой «Лети, пёрышко» из фильма «Легион ада». Она пробирает до слёз и, как мне кажется, очень подходит этой истории.
читать дальше