Депрессия моя постепенно сходит на нет. Но это вовсе не значит, что я изменила своё мнение.

@темы: будни

---

Забавно всё-таки убеждаться вновь и вновь, что боишься обычно не того, что знаешь, а того, что не знаешь.
И это не только с монстрами под кроватью работает.
Любое новое, пока оно неизвестно, незнакомо и чуждо, пугает. Но потом сталкиваешься с ним раз, другой, а там уже и привык.

@темы: о том, о сем

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я на тебе никогда не женюсь! Часть 3 и последняя

Название: Я на тебе никогда не женюсь!
Автор: Itsuki Ringo
Бета: Itsuki Ringo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: все принадлежит Томоко Хаякава
Предупреждение: ООС (наверное), нецензурная лексика
Пейринг: Кёхей/Сунако
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Написано по заявке


Часть 3. Местами романтическая. Уже



- Когда вы уже поженитесь?

- Уже...

- Он уже кого-то нашёл. Видишь же, кольцо, – отмахнулась Сунако и подняла вверх руку Кёхея. На пальце и впрямь было кольцо. Кёхей сказал, что носит его, чтобы к нему меньше приставали на улице. Сумасшедшие фанатки его больше не доставали, но женщины по-прежнему не прочь были с ним познакомиться.

Кёхей стрельнул в сторону Сунако взглядом и едва заметно нахмурился. Дети, что-то разочарованно проворчав, начали возвращаться к своим делам. Их лишили привычного ежедневного спектакля, теперь обеды будут гораздо скучнее. И только Ватару подошёл к Кёхею, внимательно на него посмотрел и поманил пальцем:

- Кёё-тян, можно тебя, на пару слов?

Мальчик был удивительно серьёзен, так что Кёхей не стал спорить, а послушно пошёл следом за ним. Они вышли на крыльцо, и Ватару повернулся к Кёхею лицом. Молодой человек едва сдерживался, чтобы не прыснуть, потому что со стороны ситуация смотрелась очень комично. Суровый мужской разговор, какой уж тут смех, он всё испортит.

- Так о чём ты хотел поговорить?

- Как ты относишься к Суу-тян?

Кёхей даже закашлялся от неожиданности. Ватару, наклонив голову на бок, внимательно наблюдал за ним, ожидая ответа.

Что он должен ответить? Если и сам не знает правды. Раньше всё было понятно: они живут в одном доме, Сунако готовит, а он скрашивает её одинокие вечера перед телевизором (вместе же веселее). А сама Накахара ему даже не нравилась никогда. Но в последние дни всё настолько запуталось, что он уже ни в чём не был уверен, особенно после той сцены, что она закатила, когда он пришёл с дежурства. С тех пор Сунако шарахалась его сильнее, чем прежде, а его тянуло к ней в комнату ещё сильнее, чем обычно, но Кёхей так ни разу туда и не зашёл. Минуло две недели с того утра, когда Ной решила устроить им сюрприз, но с каждым днём всё запутывалось всё больше и больше.

- Ну, мы с ней друзья. Вроде как. Хотя она и мечтает меня убить, но мы лучшие друзья, честно.

- Значит, ты не хочешь на ней жениться?

- Я же говорю, друзья мы. Дружба до гроба и всё такое. Какая тут свадьба?

- Странно... – пробормотала Ватару, потирая подбородок. – А со стороны всегда казалось, что вы встречаетесь.

- Просто у вас, мелких, слишком буйная фантазия, – хмыкнул Кёхей и запустил пальцы в волосы.

Чёрт возьми, и почему всем так хочется их свести? Даже дети, и те туда же.

Ватару какое-то время размышлял над словами Кёхея, а потом, улыбнувшись, уточнил:

- Так Суу-тян тебе точно-точно не нравится?

- Точно-точно. Она даже не в моём вкусе, – подтвердил Кёхей.

- И ты не хочешь на ней жениться?

- Абсолютно.

- Так значит, ты будешь не против, если это сделаю я?

- Нет, не буду... Что, прости?

Кёхей удивлённо уставился на Ватару, а он выглядел вполне уверенно и улыбался.

- Я хочу жениться на Суу-тян. Когда вырасту, разумеется. Уверен, она мне не откажет.

Девочки мечтают выйти замуж за отца, мальчики влюбляются в старших сестёр или воспитательниц в детском саду. Так всегда бывает, в это нет ничего необычного. И Кёхею это было прекрасно известно. Ватару не сказал ничего особенного, но почему-то в глубине души Кёхей испытал такое возмущение, что едва сдержался, чтобы не высказать его вслух.

Жениться? На Сунако? Чёрта с два! На ней уже женат он! Хотя ему, по идее, должно быть всё равно, ведь она даже не в его вкусе.

Вместо этого Кёхей присел на корточки, мягко рассмеялся и потрепал Ватару по волосам.

- Не откажет. Наверняка не откажет. Ты только ей об этом скажи, пусть дождётся. А то выскочит замуж за какого-нибудь повёрнутого на оккультизме, и пролетишь ты с невестой как фанера над Парижем.

Какое-то время Ватару молча переваривал ответ Кёхея. Он любил Кёё-тяна, но тот иногда говорил очень загадочные вещи. При чём здесь фанера и Париж? И за кого собралась замуж Суу-тян? Мальчик покачал головой, соглашаясь со словами Кёхея, а потом спросил:

- Обязательно поговорю! Но, Кёё-тян, а что такое «оккультизм»?

***

Когда всё это началось? Сейчас, оглядываясь назад, Кёхей не мог сказать однозначно. Может, в день выпускного? Они наконец закончили школу, готовились к вступительным экзаменам под руководством Такенаги, а день выпускного был короткой передышкой перед новым сражением с учебниками и тестами.

Больше всех расстраивалась вся женская часть школы. Ещё бы, знаменитый квартет выпускается, больше не будет шоколадных побоищ, любовных писем и навязчивых попыток обратить на себя внимание – не перед кем выпендриваться. Нет, потом появятся другие кумиры, Кёхей и остальные уйдут в прошлое, но сейчас девочки об этом не думали, лили слёзы, вытирали платочками глаза и демонстративно выжимали шёлковые лоскуты. А некоторые вспомнили традицию с пуговицей, и вышли на тропу войны.

«Кёхей-кууун, где ты?» – то и дело слышались тоскливые вопли. Это остальным хорошо, они уже вручили свои пуговицы, кому надо, а Кёхею отдавать её было не кому. О том, что пуговицу можно просто оторвать и сунуть в карман, он не догадался.

«Кёхей-кууун...»

«А не пошли бы вы все к чёрту?! – отозвался Кёхей, ныряя в первую попавшуюся дверь. – Уф, наконец-то сбежал».

Внутри было темно и тихо. Наверняка какая-нибудь кладовка. Кёхей попытался оглядеться, но в темноте ничего не увидел, а свет включать поостерёгся. Поэтому он просто нащупал стену и обессилено сполз вдоль неё на пол. Беготня по школе порядком утомила.

«Тишина и покой. Наконец-то», – простонал Кёхей и прикрыл глаза.

«Какого чёрта ты здесь делаешь?!»

Крик был до того неожиданным, что Кёхей даже подпрыгнул и шарахнулся к двери, больно ударился спиной и зашипел от боли.

Почему, почему куда бы он ни пошёл, там всегда оказывается она? За что боги наказывают его и постоянно сталкивают с ней лбами?

«Это ты что здесь забыла? Накахара, ты что, преследуешь меня?»

Лица её не было видно, но Кёхей и так знал, что сейчас она нахмурилась и свела на переносице брови.

«Больно надо. Просто хотелось тишины и покоя. Кто же знал, что ты даже здесь меня найдёшь!»

«Это хорошее место, Накахара. Так что не вякай, а будь добра делись. Мне тоже надо спрятаться ненадолго, а то чокнутые сучки на лоскутки порвут».

Она хмыкнула. Нет, в самом деле хмыкнула! Вот негодная девчонка, имеет наглость над ним потешаться. Кёхей даже собрался всерьёз на неё обидеться, но тут она сказала:

«Из-за пуговицы, да?»

«Ага. А ты как догадалась?»

«Да тут и ума особого не надо».

Она сказала это безразлично и сухо, будто сообщала прописную истину. И наверняка повела плечиком.

Интересно, где Накахара сидит?

Кёхей вытянул вперёд руку, упёрся кончиками пальцев в её плечо, и Сунако вздрогнула, но промолчала.

«А тебе, Накахара, она не нужна случайно?» – поинтересовался он. Почему-то мысленно Кёхей уже нарисовал Сунако, тянущую к нему руки в первых рядах, и не сдержал смешок.

Пожалуй, из них из всех она была единственной, кому он был бы не прочь отдать злополучную пуговицу добровольно.

«Зачем?» – она была искренне удивлена. Наверняка повернулась в его сторону, напряжённо вглядывается в темноту.

«А просто так!»

И Кёхей с силой потянул на себя пуговицу. Хрустнули рвущиеся нитки, а Сунако вздрогнула и отшатнулась, задела какой-то шкаф, и с полок посыпалось что-то, похожее на ручки. Но молодой человек уже нащупал её ладонь, притянул к себе, несмотря на сопротивление, разжал пальцы и сунул пуговицу, согревшуюся от его тела.

Он даже не задумывался, зачем это делает. Просто хотелось похулиганить в последний школьный день. Ведь сейчас Накахара наверняка устроит какое-нибудь представление. Тут к гадалке не ходи.

«И что мне с ней делать?»

«А что хочешь. Хочешь – выброси, хочешь – на шею как амулет повесь. Ты не отнекивайся, я-то знаю, что ты специально тут сидела, поджидала меня, чтобы пуговицу выцыганить. Я прав?»

«Ничего подобного. У тебя паранойя разыгралась. – Она повозилась, пытаясь отодвинуться. Но в их убежище было слишком тесно. – И вообще, иди уже отсюда. Ты избавился от пуговицы, так что теперь тебе ничего не грозит».

Ну да, не грозит, как же. Да они его хоть с пуговицей, хоть без пуговицы в живых не оставят, если поймают, конечно. Никуда он отсюда не уйдёт. С Сунако веселее.

«Эй, Накахара, не так быстро! Я, между прочим, не за просто так тебе её отдал. Равноценный обмен, знаешь ли».

«Тогда возьми обратно!»

Сказала, но руку почему-то не протянула, хотя знала, где он сидит.

«Не, так не интересно. Да и поздно уже. Взяла – плати! Я недорого беру, всего один поцелуй...»

Шутка затянулась, пора было уже сворачиваться и успокаиваться, но Кёхея несло. Мысленно он уже во всех красках представил выражение её лица. Дорого бы молодой человек отдал, чтобы увидеть сейчас Сунако.

«Иди к чёрту, Сияющее создание!»

Она попыталась выбраться, поползла к двери, но запнулась за его ноги, которыми Кёхей перегородил проход, упала и тихо выругалась.

«Что, жалко, да?»

Девушка начала бормотать что-то про то, что он Сияющее создание, что они несовместимы и что ему лучше оставить её в покое. Затянула обычную свою шарманку, Кёхей до того к ней привык, что пропускал мимо ушей, но впервые ему захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы она осознала, как не права. Но он и сам до конца ещё не понимал, зачем ему это нужно.

«Эй, Сунако, не такой уж я и ядовитый...» – фыркнул Кёхей и притянул её к себе.

Короткий, похожий на укус поцелуй, и Сунако отшатнулась, шарахнулась в сторону, опять запуталась в его ногах и растянулась на полу. Кажется, она была без сознания. Кёхей хихикнул и резюмировал:

«Теперь мы квиты».

Но никто ему не ответил.

Тогда он впервые по-настоящему понял, насколько высока и нерушима стена из её предрассудков. Сунако не ненавидела его, но боялась так сильно, что он не представлял, как её приручить. Хотя не очень-то и хотелось. Потешаться над ней было гораздо веселее. Но почему-то именно после того случая Кёхей впервые задумался, может ли он что-то изменить. Он не знал, зачем это ему надо, ведь Сунако ему даже не нравилась, но желание было слишком велико, чтобы отступаться от него так просто.

Кёхей вздохнул, взъерошил волосы и, приняв нарочито беззаботный вид, зашёл в гостиную.

Прошло две недели, с тех пор, как они проснулись женатыми и когда всё стало ещё сложнее. Ной и остальные не показывались, прятались, трусы, боялись, что он выскажет им всё, что думает об их глупых выходках. Их телефоны тоже не отвечали – Кёхей звонил не один раз и начитал столько сообщений на автоответчик, что друзья замучаются слушать, когда вернутся. Сунако в последнее время была странная и скучная, да и подшучивать над ней отчего-то не хотелось. Поэтому у Кёхея появилось слишком много свободного времени, чтобы слоняться по особняку и думать о всяких глупостях.

Вспомнится же. Этот выпускной был так давно, что даже воспоминания о нём мхом поросли. И с чего он всплыл в памяти. Неужто из-за Ватару?

Да уж, мальчишка сегодня заявил так заявил. Кёхей хихикнул. И чего он так завёлся? Глупый же в сущности вопрос, пустяк. Наверняка всё из-за Ной с её выходками. Вот только попадись она ему на глаза...

- Эй, жёнушка... – начал он, заходя в гостиную. Сунако повернулась к нему и прижала палец к губам. Она разговаривала по телефону.

***

Последние дни были для Сунако полны переживаний. Она всё боялась, что после её тёплого приёма, когда она до того обрадовалась, что – о ужас! – назвала его по имени, он не даст ей покоя. Но Кёхей был более задумчив и тих, чем обычно. И даже не доставал её на кухне, требуя, чтобы она готовила быстрее.

О причинах его поведения она предпочитала не задумываться. Тем более что у неё и другие поводы для размышлений есть.

Например, где пропадает Ной и остальные? Они уехали больше двух недель назад и как в воду канули. До них даже дозвониться было невозможно. Секретарша Ранмару уже мозоль на языке натёрла, повторяя, что тоже не может связаться с боссом. Ясно было, что врёт. Когда она слышала имя Сунако, у неё даже тон голоса менялся. Но, когда ради эксперимента, позвонил Кёхей и представился другом отца Ранмару, ему ответили то же самое.

Как ни погляди, а подготовились друзья хорошо. Наверно думали, что возьмут их измором, и, когда вернутся, увидят в особняке семейную идиллию.

Как бы не так. Когда она и Кёхей усядутся в обнимку на диване и начнут ворковать что твои голубки, свиньи научатся летать.

Сунако как раз мыла рис, когда в гостиной зазвонил телефон. Недовольно ворча, она ополоснула руки и подошла к телефону. Не успела она поднести трубку к уху, как услышала жизнерадостное:

- Сунако-тян? Привет, это я. Узнала? Да ладно, можешь не отпираться, я и так знаю, что узнала. Звоню тебе в тайне ото всех. Мы договорились, знаешь, что не будем вам мешать, заляжем на дно, а то Кёхей нам голову открутит. Ты ему не говори, кстати, что я звоню. Так вот, все терпят, а я не смогла. Больно уж любопытно. Вы как там? Уже успокоились? Уверена, уже даже пользуетесь моментом и устроили медовый месяц. Да? Да? Да? Мы скоро вернёмся, так что развлекайтесь, пока что, наслаждайтесь одиночеством. А у нас тут тоже хорошо. Тепло, солнце, и не скажешь, что весна. Лето, натурально, лето настоящее. Сунако-тян…

Ной тараторила так, что Сунако могла вставить ни слова. Лишь молча слушала и что-то мычала. Хорошо ещё, что трубку она взяла, а не Кёхей. То-то бы он обрадовался.

- Ну так что, Сунако-тян? Как проходит ваш медовый месяц?

Ной наконец сделала паузу, и Сунако глубокомысленно выдала:

- Ну...

- Эй, жёнушка...

Ну вот, явился всё-таки. Как чувствовал.

Сунако медленно обернулась и поднесла палец к губам. Кёхей замолк на полуслове и уставился на неё, склонив голову на бок.

- Сунако-тян? Ты там? Ну не томи, рассказывай уже! – крик Ной был настолько пронзительным, что, кажется, услышал даже Кёхей.

- Так-так-так... – протянул он. – Это кто там у нас? Уж не мерзавка ли Ода? Дай-ка трубочку, скажу ей пару ласковых…

- Сунако-тян, Сунако-тян, где ты?

- Подожди минуточку, – шепнула девушка в трубку, а Кёхею сказала: – Это с работы.

- Ой, да ладно заливать-то. Знаю я эту работу. Эй, Касахара, слушай, что сейчас скажу...

С этими словами Кёхей метнулся в сторону Сунако, намереваясь вырвать из её рук трубку. Но девушка, предвосхитив это движение, подняла руку вверх и попыталась отойти в сторону. Кёхей, словно тоже догадываясь, что она так сделает, скопировал её манёвр, но затормозить не успел, налетел на Сунако и сшиб её с ног.

Этот разговор с Ной мог бы стать последним в короткой, но насыщенной жизни Сунако, если бы за её спиной не было дивана. Падая, она перегнулась через спинку, потеряла равновесие, и повалилась верхней половиной тела на мягкие подушки, задрав вверх ноги. Кёхей рухнул следом.

Какое-то время они лежали без движения, приходили в себя. Падение оглушило обоих. Потом Сунако открыла глаза и поняла, что лежит нос к носу с Сияющим созданием. Он таращился на неё не менее удивлённо.

- Сунако-тян? – робко донеслось из трубки. Вероятно, шум слышала даже Ной и теперь выясняла, жива ли Сунако.

- Ох... ох... – тяжело выдохнула она.

- Ух... ух... – вторил ей Кёхей.

Она отбила себе спину, он – наверняка живот. Ощущения были ещё те. И почему этого неугомонного мальчишку хлебом не корми, дай упасть вместе с ней куда-нибудь? И чтобы непременно синяков и ссадин побольше.

- Слезь с меня, Сияющее создание. Слышишь? Хватит уже... – Говорить удавалось с трудом. Он был слишком тяжёлый.

- Ой, я вам, кажется, помешала... – начала Ной. – Ну да, что это я. У вас же медовый месяц в самом разгаре, а тут я со своими разговорами. Правильно мне Такенага-кун говорил, не лезь, сами разберутся. Не буду мешать, пожалуй. Сунако-тян, я позже перезвоню.

- Дай сюда! – прорычал Кёхей и с неожиданной прытью рванулся вперёд, чтобы отобрать трубку. Сунако не успела убрать руку.

- Эй, ты, слышишь меня? Я тебя спрашиваю! Эй! Эй!

Он ещё какой-то время поорал в трубку и даже подул в неё, прежде чем догадался поднести её к уху и услышать короткие гудки.

- Трубку бросила, м-мерзавка! – выругался Кёхей.

- Я бы тоже бросила, Сияющее создание. Может, теперь всё-таки слезешь с меня?

Он наконец пришёл в себя, вскочил на ноги и поморщился – отбил бок так, что потом наверняка синяк будет. Но тут же юросился к Сунако, чтобы помочь ей подняться. Она до того удивилась подобной заботе, что даже не попыталась отказаться.

Потом они уселись на диване, почти бок о бок, и Сунако спросила:

- Вот скажи мне, зачем ты полез? Я бы и сама с ней прекрасно поговорила.

- Ты – нет. Ты бы с ней сопли разводила, слушала её, мягонько так вопросы задавала. А надо было жёстко, по-мужски, в лоб. Мол, какого хрена, Касахара? Как тебе не стыдно? Сама не свободна, так ты теперь и других счастья лишаешь?

Кёхей раскраснелся, горячо жестикулировал, так что один раз едва не заехал Сунако в глаз. Она отодвинулась, потёрла поясницу и поинтересовалась:

- Скажи, а тебя и в самом деле это так раздражает? Ситуация эта с женитьбой? Ведь сам же сказал, ничего особенного в этом нет, ничего не изменилось. Мы-то не поменялись, верно? Так чего кипятиться? Подождём немного, они вернутся, и всё устаканится. Или тебе настолько противно быть моим мужем?

Речь эта была настолько не в духе Сунако, что Кёхей даже приоткрыл рот от удивления. Кому и полагалось заламывать руки, так это ей. В первый день она именно этим и занималась, но потом как-то успокоилась, особенно после тех двух одиноких ночей в неизвестности.

Говорила девушка это, не смотря на Кёхея, отвернувшись в другую сторону.

- Да нет, в общем-то, – наконец выдавил он. – И вообще, дорогая жёнушка, в том, чтобы быть твоим мужем, есть свои плюсы. Но я это только сейчас понял. Знал бы раньше, женился бы ещё в школе. А что? Ты только представь. Обычный день, иду я весь такой по улице по делам, а девушки восхищённо вздыхают, и в штабеля укладываются. Потом в себя приходят, естественно, и ну меня преследовать. Ну, натурально, зомби. Только вместо «мозги» повторяют моё имя. Раньше-то я бы струхнул, побежал бы в особняк прятаться, а теперь тебя бы взял. Они мне: «Кёхей-кун!», а я им: «Спокойно, я уже женат!». И тебя им под нос. Другую-то сразу бы на лоскутки порвали. Но не тебя. Нет, с тобой такой номер не пройдёт. Тебя они тронуть не решатся. Они отшатываются, в слезах убегают, а я иду с тобой гоголем. Красота! Можно даже по улице пройтись спокойно...

Сунако до того живо представила себе эту картину, что тихонько прыснула.

- Теперь ты и один спокойно ходишь, – возразила она.

- Ну не скажи. Вспомни, что было, когда я в последний раз в кино ходил. Думал, на этот раз точно штурмом особняк возьмут. Но теперь я учёный, теперь я в кино только с тобой. Да, жёнушка?

- Не называй меня так!

- Ну вот когда начнёшь ко мне нормально обращаться, тогда и перестану. Баш на баш. Равноценный обмен.

Знает она этот равноценный обмен. Как-то раз уже попалась на это. Сунако и даром не нужна была та пуговица, сам всучил, а потом ещё и целоваться полез, самоуверенный мальчишка. Пуговица теперь лежит в верхнем ящике письменного стола, в отдельной коробочке. А вспоминать тот вечер Сунако не любит.

- Ни. За. Что! – раздельно, чётко печатая слова, произнесла она. – И щитом я твоим тоже не буду. Вот ещё. Перетопчешься, Сияющее создание.

И она, вскочив, побежала на кухню.

Нет уж, хватит воспоминаний и размышлений. Ей тех двух дней хватило.

***

«Ты мне нравишься!» - сказала и потупилась, опустила голову и принялась ковырять носком ботинка землю – совсем не женственный жест.

Кёхей смотрел на неё удивлённо, а редкие студенты, проходившие по коридору, удивлённо на них смотрели, но тут же отводили взгляд и вздыхали: опять. Кёхею всё время кто-нибудь признавался в любви: в аудиториях, прямо во время семинаров, во время занятий по боевой подготовке (одна даже пыталась сделать это с пистолетом наперевес, чтобы уж точно не отказал), на крыльце и в столовой. Словом, везде, где появлялся Кёхей, к нему бежали, чтобы открыть своё сердце. К последнему курсу количество жаждущих признаться поубавилось, но не иссякло. И ведь знали, что он откажет, слышали слух, который кто-то пустил про его несчастную безответную любовь, но всё равно не успокаивались. Ладно хоть в академии девушки были адекватнее, чем в школе, и отказ воспринимали нормально.

Но Ай была единственной девушкой, от которой он не ожидал подобного.

Они были хорошими приятелями, и если бы когда-нибудь у Кёхея спросили, какова в его понимании идеальная девушка, Ай подошла бы по всем параметрам.

Услышав её неуклюжее признание, он должен был обрадоваться и воспользоваться шансом. Любой на его месте поступил бы так.

Она прятала глаза, ждала ответ и боялась услышать. А Кёхей молча смотрел на неё и пытался подобрать слова.

«Слушай, это здорово, я рад это слышать, но... Прости»

Он мог устроить с ней в столовой соревнования по поеданию салатов, мог затеять спарринг, мог просто сидеть в библиотеке и готовиться с ней к экзаменам, мог даже пойти в кино с остальными одногруппниками, но не мог даже представить, что будет с ней встречаться. Наверное, для него Ай была слишком идеальна.

К его удивлению, услышав его ответ, Ай подняла на него глаза и улыбнулась, как будто только что справилась с очень сложной задачей.

«Всё в порядке, я знала, что ты так скажешь. – Она улыбнулась и протянула ему руку: – Ну что, как обычно, дружба?»

«Ага», – он пожал её ладонь и тоже улыбнулся. Теперь можно вздохнуть с облегчением.

«Знаешь, я просто должна была это сказать. Мы скоро выпустимся, и я вернусь в Осаку, так что не думаю, что когда-нибудь мы встретимся снова. Разве что на встрече выпускников. Ты отличный парень, правда, и жаль, что многие этого не замечают».

Ай часто говорила ему об этом. Когда он ворчал, что его достали девицы, которые вешаются ему на шею только из-за смазливого личика, она хлопала его по плечу, и говорила, что они просто глупые и что он хорош и без милого личика. И иногда Кёхею казалось, что Ай – единственная девушка, кто видит и принимает его настоящего. Была ещё Сунако, но она считала его Сияющим созданием и отказывалась принимать.

«Только ответь на один вопрос», – закончила Ай.

«Какой?»

«Те слухи, ну, про девушку, правда?»

«Слухи? – он хихикнул. – Нашла чему верить. Да чтоб ты знала, про меня столько всяких слухов ходит, что впору их собирать и издавать как книгу. Враки это всё».

«Говорят, что ты уже давно влюблён, поэтому всем и отказываешь, – она пропустила его возражения мимо ушей. Кёхей скривился, но постарался, чтобы его голос звучал безразлично».

«Ну да. И она прекрасна, но недоступна, так что мне никогда её не заполучить. И я мучаюсь от безответной любви, но не могу вырвать её из сердца. Единственный выход – умереть. Это очень, очень трагическая безответная любовь». – Для полноты картины Кёхей отставил в сторону ногу, прижал руки груди и поднял глаза к потолку. Ай не выдержала и прыснула:

«Ты ужасен! А я, между прочим, серьёзно. Ты всем отказываешь и все эти годы один. Это странно».

«Ты же знаешь...» – начал Кёхей.

«Но мне ты тоже отказал!»

«Потому что ты друг. А друзьями просто так не разбрасываются».

Какое-то время Ай смотрела на него, о чём-то думала, а потом сдалась:

«Ладно. Знаю же, что ты упрям как мул, если решил молчать, из тебя слова не вытянешь. Пусть. Когда-нибудь сам расскажешь. И, между прочим, через пять лет, когда мы соберёмся на вечер встречи, я с радостью посмотрю на неё».

«Да я же сказал...» – начал Кёхей, но девушка с силой ударила его по спине.

«Верю, верю. Перерыв закончился, так что пошли в аудиторию. Но барышню свою через пять лет приводи».

Кёхей снова хотел ей возразить, но она уже сбежала, смеясь, скрылась за дверью, и ему осталось только последовать за ней.

Потом, вернувшись домой, он как обычно заявился в комнату Сунако. Долго и внимательно на неё смотрел, потом хмыкнул:

«Нет уж, тебя я точно никуда не поведу!»

Она оторвала взгляд от телевизора и удивлённо на него посмотрела.

«Сияющее создание, ты перегрелся? Что ты несёшь?»

«Да так, мысли вслух».

К её щеке прилипли крошки от чипсов, а кожа вокруг рта жирно блестела. Волосы как обычно растрёпаны, на футболке – большое пятно от только что пролитой колы – Накахара как она есть, совершенно не женственная и нисколько не думающая о внешности.

«Тогда будь добр, рассуждай у себя в комнате. Ты мне мешаешь».

«Ой, да ладно тебе, ты этот фильм триста раз видела, посмотришь в триста первый, от тебя не убудет. И вот не надо на меня так смотреть, на меня твои взгляды уже давно не действуют».

Сунако в ответ что-то проворчала, отвернулась и сунула руку в пакет с чипсами. Всем своим видом она демонстрировала, что Кёхей ей мешает. Он же, когда она так делала, оставался назло ей, даже если до этого собирался уходить. Иногда Кёхею становилось интересно: неужели Сунако не понимает, что своими словами и поведением всего его провоцирует, но он не утруждал себя размышлениями над этим вопросом.

Вот и сейчас, демонстративно не замечая её недовольство, он уселся поближе к ней, с наслаждением вытянул ноги и, сунув руки под голову, лёг на пол. Сунако хрустела чипсами, из телевизора доносились предсмертные вопли, а Кёхей задумчиво смотрел в потолок. Уже лет семь как он проводит свои вечера в её комнате. И все семь лет она пытается его выставить вон, ворчит и обзывает его «Сияющим созданием». И ведь ей это не надоедает. Как не надоедает ему её дразнить.

Интересно, если всё это вдруг закончится, что она почувствует? А он?

«Эй, Накахара, скажи, а если я уеду...» – начал он. Кёхей давно над этим задумывался. Как устроится на работу, так сразу съедет, поселится где-нибудь в небольшой квартирке, куда будет возвращаться в лучшем случае на пару часов в день, а всё остальное время проводить на работе. Что ему делать в доме, где его никто не ждёт? Здесь, в особняке, его ждёт Сунако, пусть и делает это очень по-своему, и отсюда не хочется уезжать. Но Кёхей чувствовал, что вечно так быть не может. Когда-нибудь придётся уйти.

Она дёрнула плечиком, нервно дёрнула, как будто ей не понравилось услышанное. А потом решительно его перебила:

«Уедешь? Ты? Да я возведу этот день в ранг праздника, такого же важного, как Хэллоуин, и буду отмечать его целый год. Жизнь без Сияющего создания – да это мечта всей моей жизни!»

Нет, ну она специально это делает. Всегда, всегда намеренно выводит его из себя. Кёхей даже скрипнул зубами и заявил:

«Слышь, Накахара, не обольщайся! Это я так, для примера сказал. Никуда я от тебя не денусь. Мы с тобой обречены жить здесь вдвоём вечно. Даже когда помрём. Поняла?»

Он сказал это сгоряча, не подумав. Сунако снова повела плечиком, мол, мне всё равно, делай, что хочешь, мерзкое Сияющее создание. И Кёхей понял, что никуда не уедет. Даже если особняк рухнет, он поедет туда, куда переедет Накахара. Ни за что не оставит её в покое, не даст ей такой роскоши. Чтобы не зазнавалась. С тех пор прошло пять лет, но Кёхей по-прежнему жил в особняке.

Он твердил, что всё это было только для того, чтобы насолить Накахаре, но в последнее время верил этому всё меньше.

В последнее время вспоминалось много странного из прошлого. Кёхей не знал, что на него нашло. Каждое воспоминание было кусочком головоломки, который вставал на место, и постепенно – кусочек за кусочком – начинала формироваться цельная картина. Но смотреть на неё было страшно. Пока – страшно. И Кёхей изо всех сил отвлекал себя, чтобы не думать. Тут здорово спасала работа. Полицейским быть хорошо – почти никакого свободного времени и бесполезных мыслей.

***

- Эй, Накахара!

- Что тебе нужно, Сияющее создание?

- Вот видишь – звоню. Так что не истерии мне там, когда я вернусь. И бенто, бенто сделай. Я, может, к тебе на работу зайду.

Она шумно вздохнула, но не понятно было, от радости или от разочарования. Хотя ей-то что страдать – будет целых два дня одна, отдохнёт.

- Когда ты вернёшься?

- Понятия не имею! Не переживай, как освобожусь, сразу поспешу к любимой жёнушке. Слышь, Накахара, мне бежать надо. Я тебе потом позвоню. Может, вечером. Не теряй.

Надо было ещё добавить «целую», чтобы наверняка добить, но Кёхей не решился. Только с минуту смотрел на трубку. Он сам нажал на «отбой», но будто ждал, что сейчас из динамика донесётся голос Сунако. Что-нибудь вроде «Жду тебя дома» или «Возвращайся скорее». Глупости, конечно. Такого она ему точно не скажет. Скорее уж «Чтоб ты провалился» или «Не возвращайся подольше».

- Девушка, да? – поинтересовался его напарник, Ямада-сан. Ему было за пятьдесят, и Кёхея он воспринимал как ребёнка.

- Ну да... почти.

Не девушка – жена. Девушкой его Сунако никогда не была, но женой заделалась внезапно и без лишних церемоний.

- Волнуется, да? Это хорошо. Звони ей почаще. Девушки – они такие, особенно когда недавно влюблены. Ты на задании, а она решит, что изменяешь, и тогда всё, пиши пропало, скандала не избежать.

- Моя не такая.

- Все они одинаковые – отмахнулся мужчина.

Кёхей пожал плечами. Сунако никогда не была похожа на остальных девушек, но пытаться убедить в этом напарника было бесполезно. Лучше перевести тему.

За последние несколько недель в его жизни ничего не изменилось. Но в то же время изменилось всё.

***

- Я дома! – заявил Кёхей. Ответом ему была тишина. – Эй, Накахара, что за фигня? Тебе как примерной жёнушке полагается встретить меня объятиями и словами: «С возвращением». В прошлый раз часть с объятиями у тебя, кстати, неплохо получилась. Где ты там сейчас запропастилась? Эй, Накахара!

И снова тишина.

Кёхей быстро стянул ботинки, бросил на пол куртку и ломанулся в прихожую. Было около восьми вечера, Сунако в это время уже всегда дома. Где она пропадает сейчас?

На кухне её не было, там ужином даже не пахло, её комната оказалась тоже пустая... Уборку затеяла? Кёхей обежал все комнаты, запыхался и вспотел и без сил рухнул на пол рядом с диванов в гостиной – до самого дивана дойти не хватило сил. Сунако нигде не было.

- Эй, Накахара! – снова позвал он, словно его кто-то мог услышать.

Голос разнёсся по особняку, гулко отразился от стен, как бывает только в пустом доме, а потом вернулся к Кёхею.

Никто не отозвался.

- Где тебя носит? – пробормотал он.

Прийти в дом, в котором не было Сунако, было странно и непривычно. Откуда бы Кёхей ни возвращался, она почти всегда ждала его, оставалось только усесться за стол и наслаждаться ужином. Она могла уйти за покупками, но делала это всегда раньше, могла задержаться у Ной, но та ещё не вернулась, могла... Что ещё могло задержать Сунако, Кёхей придумать не смог. В последнее время та вела слишком спокойную и размеренную жизнь, и всегда было ясно, где искать Сунако в тот или иной момент. Так что оставалось только одно – с ней что-то случилось!

Кёхей слишком хорошо помнил недавнее происшествие с маньяком. Тогда всё обошлось, потому что преступник оказался недотёпой и трусом, но с Сунако станется и какого-нибудь серьёзного отморозка подцепить. Тот не испугается её улыбочки и что-нибудь с ней сделает.

Внезапно от всех этих мыслей у него открылось второе дыхание. Если до этого Кёхей не мог даже пошевелиться, то теперь он шарил по карманам в поисках телефона и мысленно ругал себя за то, что не позвонил ей. Думал, сейчас освободится, вернётся и сделает ей сюрприз. Как бы не так! Ему никогда не переплюнуть Накахару по части сюрпризов. В этом ей равных нет.

- Эй, Накаха...

- Аппарат абонента...

- Да чтоб тебя! – выругался Кёхей и уже занёс руку для того, чтобы бросить мобильный в стену, но передумал. Всё равно это ничему не поможет, а новый телефон он ещё нескоро себе сможет позволить. Да и на связи быть опять же надо, мало ли. Об этом самом «мало ли» думать не хотелось, и Кёхей вскочил на ноги и начал нервно расхаживать по прихожей, обдумывая план действий. Он спасёт её, во что бы то ни стало спасёт. Сначала – решить, куда она могла пойти, а потом поднять всех на ноги, и...

- Сияющее создание? Чем ты занимаешься?

Она стояла на пороге, прижимая к груди пакет с продуктами, и удивлённо на него смотрела. Кёхей застыл с занесённой для следующего шага ногой, приоткрыл рот и какое-то время молча таращился на девушку. Потом он всё же пришёл в себя, встал на обе ноги, но говорить не спешил, а только размахивал руками, стараясь передать всю гамму охвативших его чувств. Сунако чуть приподняла бровь.

Удивительно, но всё это время, если не считать самый первый день, она не устраивала привычные представления с высокопарными речами, заламыванием рук и кровью из носа. Что это с ней стряслось? Об этом Кёхей подумал вскользь, потому что ожидал что сейчас, увидев его, она устроит одно из своих представлений. Но время шло, и единственным, кто действительно устраивал представление, был сам Кёхей. Поняв это, он перестал размахивать руками, потёр заросший щетиной подбородок, чтобы хоть чем-то занять руки, и выдал глубокомысленное:

- Какого хрена, Накахара? Где тебя носит вообще? Примерной жёнушке полагается сидеть дома, готовить ужин и дожидаться мужа. А ты? Что ты делаешь? Как это вообще называется?

- Тебя не было два дня. А я ходила по делам.

- Делам? – протянул он. – И что это у нас за дела такие, интересно? По магазинам могла бы и раньше сходить.

- А тебе-то что? Не всё ли равно, где я и чем занимаюсь? – огрызнулась она. Сунако начинала злиться, сузила глаза и чуть подалась корпусом вперёд, как будто готовилась напасть.

- Как это что? Я волнуюсь! – Это прозвучало комично, как будто он говорил не всерьёз. Кёхей нахмурился и поправился: – Я серьёзно, Накахара. Думал, всё, опять что-то случилось. Не знал, где тебя искать. Да ещё телефон этот... Почему он выключен?

- Батарея, наверное, села... – пожала плечами она, потом поймала его взгляд и добавила: – Я не подумала, прости.

Сунако тут же отвернулась, чтобы скрыть смущение. И Кёхей был очень рад, что она не видит, как он покраснел. Накахара – и поблагодарила. Это что-то новенькое. Завтра снег выпадет, не иначе.

- Ужин будет готов примерно через час. Подождёшь? – спросила девушка.

- Так долго? Но так и быть, посижу в уголочке, погрызу сухариков, пока моя жестокая жёнушка покается на кухне.

- Не язви.

- Я зол и имею право!

- Но я же извинилась!

- И что? Это ничего не меняет! Как можно выбирать продукты так долго? Ты что, ездила за ними на другой конец города?

Она должна была огрызнуться, ответить на его выпад, но Сунако не спешила. Она довольно долго стояла, прижимая к груди пакет, так что наверняка его содержимое превратилось в кашу, а потом всё же сказала:

- Потом расскажу. Умойся лучше. Сейчас ты совсем не сияешь...

- Что, серьёзно? – неизвестно чему обрадовался Кёхей. – Так ты поэтом такая спокойная?

Сунако помедлила и не успела отшатнуться, когда он подскочил к ней, обхватил за талию и притянул к себе. Она ударилась затылком о его грудь и поморщилась.

- А так, Накахара?

- Ты воняешь, – сообщила она.

- Естественно. Я же насквозь пропотел, пока этот грёбаный особняк оббежал. Думал, сдохну. Как у тебя хватает сил его мыть? Он же огромный!

Руки Сунако были заняты пакетом, и ей пришлось извиваться всем телом, пытаясь освободиться. Пару раз она стукнула его затылком в грудь, но Кёхей только поморщился. Её попытки ударить его ногой он пресекал загодя – стреляный, больше не попадётся.

Всё было почти как раньше, когда над Сунако можно было вдоволь потешаться, наслаждаясь её реакцией. Сегодня, правда, было скучнее, чем обычно, потому что она почти не ругалась, только пыхтела, пытаясь вырваться.

Кёхей положил ладони ей на плечи, и девушка замерла. Он усмехнулся, положил подбородок ей на плечо, оцарапав щетиной её шею.

- Эй, Накахара, а если я буду чистый, буду так сиять, что ты помрёшь, когда я сделаю то же самое?

- Хочешь проверить? Вперёд! Пусти уже. Я тоже голодна.

Он неохотно отошёл назад. Сунако вздохнула с облегчением и, не оборачиваясь, почти бегом поспешила на кухню. Почти сразу оттуда донёсся грохот, который давал понять: на вотчину Сунако сейчас лучше не соваться – зашибёт. Кёхей постоял какое-то время, прислушиваясь к шуму, а потом развернулся и пошёл на второй этаж. Помыться было бы и впрямь неплохо.

Может, почаще возвращаться с работы через несколько суток грязным и уставшим? Глядишь, Накахара бы перестала называть сего Сияющим созданием.

Он запутался. С одной стороны, Кёхею нравилось дразнить Сунако, с другой – огорчало, что она не может воспринимать его иначе, чем какое-то недосягаемое полубожество. Понятно, что с её стороны всё это было спектаклем, очень затянувшимся и порядком надоевшим, но прекращать его Накахара не собиралась. Он запутался. Но где-то там, на подсознательном уровне уже давно знал ответ. Только не хотел его слышать.

После душа Кёхей побрился, а потом долго смотрел в зеркало. Ну, симпатичный, да. Не такой смазливый, как в школьный годы, но по-прежнему привлекающий взгляды. И по-прежнему в понимании Накахары «сияющий». Хотя могла бы уже давно привыкнуть.

Когда он вышел из ванной, Сунако как раз заканчивала накрывать стол. Она бросила быстрый взгляд в его сторону, и Кёхей в предвкушении замер – специально спустился в одних штанах и с полотенцем на плечах, чтобы спровоцировать её, – но девушка сделала вид, что ничего не заметила.

- Ух, хорошо-то как! – нарочно громко выдал он и, шумно отодвинув стул, тяжело на него сел.

Никакой реакции.

- Эй, Накахара!

- Сейчас вернусь... – рассеянно пообещала она и сбежала на кухню.

Кёхей готов был поклясться, что там она привалилась к стене, зажала нос и сползла по стеночке вниз. Но оказалось, что он ошибся, потому что вернулась Сунако удивительно быстро, с палочками для еды, и выглядела она при этом вполне невозмутимо. На мгновение молодой человек почувствовал себя обманутым.

Что вообще происходит?

- Думаю, лучше сначала поесть... – решила девушка, села напротив него, чего раньше тоже почти никогда не случалось, и первой принялась за еду. Кёхей, пожав плечами, последовал её примеру.

Какое-то время оба молчали. Сунако, словно хотела загладить вину, даже рис отварила вкуснее, чем обычно, а может, это всё потому что Кёхей за двое суток соскучился по нормальной еде. Через четверть часа на столе осталась только посуда, а Кёхей, откинувшись на спинку стула, сыто улыбнулся и погладил себя по животу.

- Хорошо... Знаешь, Накахара, твою стряпню я ни на что не променяю...

Сунако, напротив, ела неохотно, как будто у неё не было аппетита, подолгу задумчиво ковыряла рис палочками. Видно было, что она собирается с мыслями для чего-то. И теперь, когда Кёхей наелся, девушка сухо сообщила:

- Ной вернулась. Я была у неё сегодня и всё забрала.

Сказала, вздохнула, и положила палочки рядом с чашкой с недоеденным рисом, тоже откинулась на спинку кресла, скрестила руки на груди и посмотрела на Кёхея. Он икнул от удивления.

- Не понял. Что ты сделала? Ты ходила к этой мерзавке и забрала наши печати?

- И свидетельство о браке, – кивнула Сунако. – Что будем делать дальше? Полагаю, ты хочешь вернуть всё назад?

Ну вот и настал тот момент, когда надо принять решение. Кёхей вдруг ощутил приступ тошноты и пожалел, что пожадничал с едой.

Ещё пару недель назад он не раздумывая ответил бы утвердительно. Потому что это было делом принципа – Кёхей был достаточно взрослым, чтобы самому решить, на ком жениться. И нельзя сказать, что за это время что-то изменилось. Просто он слишком много вспомнил, многое передумал, так что теперь ответ был другой. Но сообщать его вот так сразу было боязно, и молодой человек ответил:

- А ты, Накахара?

- Я первая спросила! – насупилась она.

- Ну а я давно ответил! Помнишь – про то, как ты незаменима при выходе в люди?

Он понимал, что сморозил глупость, что сейчас она обидится и всё перерастёт в очередной скандал, и замер, ожидая катастрофу. Но Сунако была на удивление спокойна. Она долго сверлила взглядом стол, прежде чем подать голос.

- Я долго думала над этим. Ведь ты был прав, ничего, в сущности, не изменилось. Так может, пусть всё идёт как идёт. В конце концов, я ведь уже привыкла к тебе, и с трудом представляю, как буду жить без тебя.

Если это не признание, то он за эти годы так и не научился понимать Накахару. От её слов Кёхей ощутил такой прилив сил, что не сдержался и возразил:

- Э, нет, Накахара, это пока не изменилось. Потому что с того момента, как мы признаем наши отношения, я буду надоедать тебе больше, много больше. Буду почти всегда рядом, как бы ты ни вопила, умоляя оставить тебя в покое. Я даже буду тебя касаться, тоже больше, гораздо больше, чем раньше. Уверена, что сможешь это вынести? Поцелуи с Сияющим созданием?

Это тоже было почти что признание. Ведь будь она ему в самом деле безразлична, он никогда не предложил бы нечто подобное.

- Знаешь, Сияющее создание, если это признание в любви, то оно самое глупое из всех, что я могла себе представить, – Сунако, кажется, впервые посмотрела на него, уверенно и слегка насмешливо.

- Уж какое есть, – буркнул он, обидевшись. – А ты, Накахара? Что чувствуешь ты?

- А что я? – отозвалась девушка. – Я долго думала, а потом решила, что я женщина и что я должна быть умнее. Ты Сияющее создание, и ты был влюблён в меня, я это знала, но мне было удобнее не замечать, потому что...

Она не договорила, потому что возмущённый Кёхей даже привстал со своего места и перебил её:

- Минуточку! Это что же получается, ты всё знала и про себя и про меня, но молчала?

- Про себя я не знала... – попыталась поправить его Сунако, но Кёхей лишь отмахнулся.

- А я-то даже самому себе лгал, не замечал очевидного, хотя даже в академии все давно догадались. А о том, чтобы тебе признаться, и речи не было. Это же всё, финиш, после этого можно будет только съехать и никогда не возвращаться.

- Говорю же, я поняла это... – снова попыталась возразить девушка, но Кёхей решительно посоветовал:

- Беги, Накахара. Лучше беги. Потому что, когда я тебя догоню, начну убивать...

Кёхей пообещал это тихим голосом, но Сунако поняла: не шутит. Она встала со своего места, сделала шаг назад, ещё один, а потом развернулась и кинулась наутёк. Кёхей с индейским кличем последовал следом.

Ему хотелось плакать и смеяться одновременно. Он знал, что это только начало, что дальше будет ещё сложнее, но первый важный шаг сделан: они наконец-то признались. И теперь на душе было легко-легко, как будто с неё свалился огромный камень.

Пожалуй, при встрече с Ной, он всё же повременит откручивать ей голову. И, может, даже скажет ей спасибо, но очень тихо, чтобы она не услышала.

- Эй, Накахара! Беги быстрее, потому что, когда я тебя поймаю, мало тебе не покажется!

- Сначала догони, Сияющее создание!

***

- Мне кажется, или с нашего отъезда ничего не изменилось? – недовольно протянула Ной, наблюдая за носящимися по особняку Сунако и Кёхеем. Госпоже Оде слишком не терпелось посмотреть, как живётся голубкам в их медовый месяц. Сказать, что увиденное её разочаровало, значит ничего не сказать.

- Ошибаешься. Сегодня Кёхей бегает за Сунако, а это большая разница, – возразил ей Такенага и улыбнулся.

@темы: По заявке, Кёхей/Сунако, Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Юмор, Wallflower, Я на тебе никогда не женюсь!, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сегодня на работе была змеем-искусителем: открыла части коллег Флибусту. Сказали, что крутой сайт. А мне даже стыдно не было. Серьёзно, при таких неадекватных ценах на электронные книги глупо ждать, что я вот так вот остепенюсь и стану добропорядочной.
Хотя вся соль в том, что я бы всё равно их не покупала: только несколько заинтересовало бы меня после ознакомительного фрагмента, пальцев одной руки хватит, чтобы их пересчитать. Но большая часть из этих книг стоит на полке в нашем офисе.

@темы: будни, литературное

---

Почему я боюсь что-то менять?
Ведь так просто - берись и делай. Страшна же неизвестность, страшно взяться за что-то глобальное, а потом ведь всё идёт легче, по схеме "глаза боятся, а руки делают".

Мне не нравится моя работа. Ну так что же? Надо просто бросить её и найти другую. Страшно, что деньги закончатся? Ну так мозги есть, руки-ноги тоже, не пропадём.

Я понимаю, что делаю что-то не то, трачу свои силы впустую. Ну так самое время остановиться, оглядеться по сторонам и принять решение: а надо ли мне это вообще.

Поэтому давайте так: я живу как-то до мая. Еду в Питер (лишь бы отпустили), а потом просто строю планы на ближайшие пять лет.
Через пять лет мне будет 32. Звучит жутко, но это тот возраст, когда уже что-то должно быть.
Это очень просто - не брать ответственность, плыть по течению и ничего не делать. Просто, но скучно. Стоит начать что-то делать, и жизнь сразу становится ярче.
Пять лет - это долгий срок. За это время можно переехать, завести семью, обрести себя и пройти все те курсы, что хотелось бы, но не было возможности.
Парадокс моей жизни в том, что я зарабатываю достаточно, чтобы иметь возможность записаться на курсы массажа или что-либо в этом роде в тот момент, когда мне это захочется, но у меня просто нет времени, чтобы заниматься на этих курсах. Работа приносит деньги, но жрёт всё моё время.
Нужна ли такая работа?
Не думаю.
И не в той банальности дело, что работа должна быть в радость. А в том, что работаем мы, чтобы жить, а не живём, чтобы работать.
Я жить хочу. А работа мне нужна как заработок на самое необходимое. Мои потребности невелики, я стараюсь уйти от вещизма, иметь самое необходимое и радоваться жизни. Чтобы быть счастливым, многого не надо. Мне во всяком случае.

Так что до мая.
А там посмотрим, куда парусник моей жизни прибьёт волнами.
Надеюсь, это будет увлекательное путешествие.

@темы: наполеоновское, будни

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я на тебе никогда не женюсь! Часть 2

Название: Я на тебе никогда не женюсь!
Автор: Itsuki Ringo
Бета: Itsuki Ringo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: все принадлежит Томоко Хаякава
Предупреждение: ООС (наверное), нецензурная лексика
Пейринг: Кёхей/Сунако
Жанр: романтика, юмор
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: завершен
Размещение: только с разрешения
От автора: Написано по заявке


Часть 2. Драматическая. Когда-нибудь.

- Когда вы уже поженитесь?

- Когда-нибудь!

- Когда рак на горе свистнет!

На этот раз ответ был не синхронен, но Сунако с Кёхеем обменялись полными злобы взглядами. Детсадовцы привычно послушались отмашки Ватару и попрятались под столы. Начиналось любимое развлечение.

- Зачем ты опять явился?

- Мимо проходил!

- Прошёл? А теперь уходи отсюда, чтобы я тебя сегодня не видела!

- И уйду! И не увидишь! И завтра не увидишь! И вообще…

- Вот и замечательно! Отдохну хоть немного.

- А уж я как рад…

Они стояли, подбоченившись, сверля друг друга взглядами, а вокруг как обычно сверкали молнии и гремел гром. Дети восхищённо притихли, ожидая, что сейчас будет ещё интереснее. Воцарилась такая тишина, что если бы не гром, можно было бы услышать, как над мусорным ведром кружится муха.

Игру в гляделки проиграл Кёхей. Отвернулся, буркнул что-то на прощание и собрался уйти, но в этот момент к нему подбежала одна из девочек и дёрнула за штанину.

- Кёё-тян, а расскажи историю?

Дети правильно сориентировались: представление закончилось, но осталось ещё одно. Кёхей рассказывал непонятно, но очень артистично, так что нравилось всем.

Он бросил взгляд на часы, сел на корточки и улыбнулся:

- Идёт. Но только одну.

- Ага, – радостно захлопали в ладоши дети.

Сунако наблюдала за ними и едва заметно улыбалась. Сияющее создание любит повторять, что из неё вышла бы неплохая полицейская, а из него в таком случае вышел бы отличный воспитатель. Только она ни разу ему об этом не говорила – возгордится ещё. Дети его и в самом деле любили, а Кёхей любил их. Сунако была уверена, что, когда у Ной родится сын, самым любимым дядюшкой будет именно Кёхей.

- Суу-тян, а за что ты так не любишь Кёё-тян? Он сделал тебе что-то плохое?

Сунако вздрогнула и опустила глаза: это был не любознательный Ватару, а новенький, Джунпей. Он пришёл к ним несколько дней назад, но Сунако почти сразу поняла, что малыш умеет задавать вопросы. Не обычные, детские, зачем и почему, на которые ответит любая энциклопедия, а неожиданно взрослые и глубокие, которые ставят в тупик и заставляют как следует поломать голову.

Девушка не могла сказать, что не любит Кёхея, потому что Джун решит, что она его ненавидит – ведь дети не понимают полутонов. Но Сунако не могла сказать, что любит его. Ведь потребовалось бы добавить много оговорок, пуститься в объяснения и, возможно, запутаться самой. Нет, это был слишком сложный вопрос, ответить на него было непросто, проще сменить тему.

- Почему ты так решил? – удивилась Сунако.

- Вы всё время ругаетесь. И ты недовольна, когда он приходит. Он плохой, да? – Джун нахмурился, и на мгновение Сунако представила, как он идёт к плохому Кёхею и бьёт его своими кулачками, чтобы прогнать.

- Нет, что ты, он очень хороший! Просто... мы с ним слишком разные, – осторожно закончила девушка. – Так бывает.

- Знаю. У меня мама тоже так про папу говорит, – понимающе кивнул мальчик.

Сунако хотела ещё что-то добавить, но запнулась на полуслове. Вот. Кто-то понимает это только со временем, а у них с Сияющим созданием всё было ясно с самого начала. Нет, она никогда не рассматривала его в романтическом ключе – Хироси не простит! – но остальные-то упорно пытались их свести. И пытаются до сих пор, Ной так вообще никакими способами не гнушается.

- Ну значит, теперь ты понимаешь, почему мы ссоримся?

- Но вы ведь не женаты! – возразил Джун.

- Поэтому и не женаты, – заключила Сунако. – А теперь беги к остальным, мне нужно убрать со стола.

Мальчик кивнул и убежал. Сунако проводила его взглядом и занялась посудой.

«Поэтому мы и не женаты». Это была ложь лишь отчасти, ведь на бумаге дела обстояли с точностью до наоборот.

***

Кёхей заговорил с ней только в понедельник, когда пришёл к ней на работу. Она видела, что он хочет ей что-то сказать, но так и не решился. Всё воскресение молчал, в понедельник они рассорились, и теперь она шла домой с полными пакетами продуктов и думала, как же пройдёт вечер.

Никто из их друзей не вернулся – явно подгадывали момент, дружно взяли отпуска и сбежали. Наверняка рассчитывали, что они с Кёхеем за две недели перебесятся, успокоятся, смирятся и заживут счастливой семейной жизнью. Очередная глупая мертворожденная идея, которую можно было и не пытаться претворить в жизнь – бесполезно. Но друзья это почему-то не понимали, они предпочитали тешить себя надеждами и иллюзиями и думать, что достаточно какой-нибудь гениальной уловки, чтобы свести их. Глупо. Потому что не то что в Токио, в мире, не найдётся более непохожих, несовместимых людей. Пустая трата времени и сил.

Сегодня Сунако решила его задобрить. Она приготовит ему креветки – её способ просить прощения, – а Кёхей оттает, и всё будет по-прежнему. Если подумать, девушка уже привыкла жить с ним под одной крышей. Когда она только приехала сюда, было тяжело, но со временем притерпелась, перестала реагировать так остро, как раньше, как привыкают к неприятному, но постоянному запаху или мерному гулу. Да, в субботу она перегнула палку, и теперь злилась на себя за это, но сделанного не воротишь. Можно только попросить прощения и двигаться дальше.

Но, в самом деле, как ещё она должна была реагировать, узнав, что вдруг оказалась замужем. Да за кем? За самим Сияющим созданием! Более нелепый союз и представить нельзя. Сначала Сунако испугалась, потом смутилась, а затем решила действовать как обычно – чем громче вопишь, взываешь к тёмным богам и изображаешь помешательство, тем меньше времени остаётся на размышления.

Выйти замуж за Сияющее создание! Шутка ли!

Щёлкнул, включаясь, телевизор – Сунако не нравились лезущие в голову мысли, они могли завести её куда-нибудь не туда, а новости здорово отвлекут и скрасят одиночество.

На экране появилась ведущая, которая взволнованно вещала что-то про убийство, про то, что преступника выяснили и пытаются поймать по горячим следам. Напоследок она посоветовала быть осторожнее, преступник вооружён, неадекватен и очень опасен. И Сунако с удивлением услышала, что он прячется где-то в их районе.

- То маньяки, то убийцы, интересное место тебе дали, Сияющее создание, не соскучишься, – пробормотала под нос она. Дальше был неинтересный сюжет про какого-то мошенника, и девушка занялась готовкой. К приходу Сияющего создания всё должно быть готово.

***

«Эй, Накахара, есть чё пожрать?»

«Тебе надо, ты и готовь!» – хотела огрызнуться она, даже обернулась и открыла рот, но слова замерли на полпути. За спиной никого не оказалось. Особняк был тих и пустынен, и только из телевизора лились вопли и ругань: шло какое-то популярное ток-шоу. Сунако вздохнула, взяла креветку и покрутила перед носом. Ужин уже остыл, но она так к нему и не притронулась. Всё ждала, бегала то и дело к окну и думала: вот он, сейчас придёт, распахнёт с ноги входную дверь, потребует, чтобы его любили и жаловали, бухнется весь грязный и потный за обеденный стол, а на её требование помыть руки лишь приподнимет бровь и попросит не доставать.

Он не пришёл.

Сначала Сунако подумала: как обычно задерживается. Такая уж у Сияющего создания работа, в любое время суток быть готовым уйти на службу. Но раньше он хотя бы звонил. Не на сотовый, нет, им так и не довелось обменяться номерами – почему-то всегда считали, что нет необходимости, – а на домашний. Звонил, никогда не извинялся за то, что Сунако зря простояла полвечера у плиты, а просто ставил в известность, что задержится или не придёт вовсе.

Но сегодня он не только не пришёл, но и не позвонил.

Нет, Сунако не беспокоилась, нисколько не переживала. Что может случиться с Сияющим созданием? Он же почти божество, от него даже пули, впечатлённые его сиянием, должны отскакивать. Она твердила себе об этом весь вечер, даже когда жевала остывшие, невкусные креветки, чтобы они не испортились. Давилась, едва сдерживала рвотный рефлекс, но упорно жевала. Это была её месть Сияющему созданию. То-то он разозлится, когда снова объявится, а она, задрав нос, похвастается, что оставила его без угощения. Представив его лицо, Сунако отчего-то всхлипнула, словно собиралась заплакать, и тут же одёрнула себя: что за глупости, беспокоиться не о чем. Завтра он обязательно явится на её работу и потребует свой завтрак. Надо будет приготовить ему бенто.

С этой мыслью Сунако уснула прямо перед телевизором в обнимку с пустой миской из-под креветок.

***

- Суу-тян, а где Кёё-кун? Он сегодня не придёт? Он обещал мне показать крутецкий боевой приём. Забыл, да? – Ватару стоял, размахивая руками, словно пытался таким образом передать, какой замечательный этот приём.

Сунако вздохнула. Ватару был уже третьим, кто спрашивал про Кёхея. Он приходил каждый день, несмотря на работу, всегда умудрялся улучить свободную минутку и заглянуть в их детский сад хоть ненадолго. Дети привыкли к нему и всегда ждали. Они были уверены, что он придёт и сегодня, и очень расстраивались, когда Сунако просила их не ждать.

- Он сегодня работает и не сможет прийти. – Сунако повторяла эту фразу целый день, успела заучить её наизусть и поверить в неё.

Даже она до того привыкла к тому, что в обед Сияющее создание всегда действует ей на нервы, что чувствовала себя не в своей тарелке. Если подумать, она так чувствует себя со вчерашнего дня. Наверное, просто не отвыкла от тишины и покоя.

Бенто стоял на столе, дожидался хозяина. Её напарница всё порывалась его съесть – она тоже любила стряпню Сунако, – но девушка не позволяла. Уверена была, стоит только отдать завтрак кому-нибудь другому, как обязательно появится Кёхей, и тогда никому мало не покажется.

- Вчера он тоже работал, но пришёл! – возразил Ватару. – И он обещал. Слышишь? Обещал обязательно научить меня!

Он отставил вперёд ногу, сжал руки в кулачки, насупился и кричал.

«Преступник вооружён и очень опасен!» – в голове всплыла дежурная фраза из новостного сюжета, и Сунако поёжилась. Она не переживает, она не переживает, она не...

- Суу-тян! Он обманул меня, да? – в глазах Ватару стояли слёзы. Ещё немного, и авторитет Кёхея будет безнадёжно утрачен, и в следующий раз с ним никто не заговорит.

Если, конечно, он будет, следующий раз.

Она не переживает, не переживает, совсем не...

Сунако покачала головой и села на корточки перед Ватару. Ласково ему улыбнулась, не мрачно, как обычно, а так, как улыбалась только детям. Мальчик шмыгнул носом, но было заметно, что он уже успокаивается.

- Он работает, Ватару-тян. У него даже времени нет, чтобы пообедать, какое уж тут звонить или к нам приходить. Не переживай, как освободится, он обязательно придёт.

- Правда? – в глазах мальчика зажглась такая надежда, что Сунако стало тошно: а вдруг она только что солгала.

С ним всё в порядке, и она совсем за него не переживает. Ведь с Сияющим созданием никогда не произойдёт ничего плохого.

- Правда, правда, – закивала она. И мальчик, окончательно успокоившись, широко улыбнулся.

- Тогда я буду его ждать! Напомни, как увидишь его, про приём. Хорошо?

- Обязательно!

И Ватару, довольный, побежал играть с остальными.

Сунако медленно встала, подошла к столу и посмотрела на бенто. Долго сверлила его взглядом, так что рис внутри наверняка расцвёл плесенью, а потом взяла коробку и протянула напарнице:

- Вот, Мари-сан. Если хочешь, можешь съесть.

Девушка радостно захлопала в ладоши и забрала бенто. Грех отказываться от такого подарка.

С ним всё будет в порядке, с Сияющим созданием никогда не произойдёт ничего плохого. Сунако вздохнула и пошла к детям. Чувствовала она себя скверно, но работа поможет забыться.

***

«Эй, Накахара, я купил себе мобильник! Так что можешь обращаться в любое время дня и ночи. Ты же знаешь, если кто вселится, я, так и быть, поделюсь своим исцеляющим поцелуем. Мне не жалко. Дать номерок?»

Он был рад и разве что не светился от счастья: наконец-то удалось собрать достаточно денег, чтобы купить первый телефон. Модель была старая, дешёвая, но из тех, которым не страшно даже купание в растворителе – то, что нужно для Кёхея. Сунако телефон подарила Мине, очень дорогой и безумно модный, он пылился на её письменном столе. Ной, добравшись до него, добавила туда номера всех, кроме Кёхея, потому что тогда у него ещё не было никакого мобильного. Телефоном Сунако не пользовалась. Зачем? Если те, с кем она общается, и так приходят, раздражают разговорами и вниманием. Не хватало её ещё телефонной болтовни. Первое время Ной пыталась звонить и что-то рассказывать, но, наткнувшись на равнодушные односложные ответы Сунако, поняла, что вживую с ней общаться проще.

Та зачем ей номер Сияющего создания, если вот он, всегда под носом, никогда не оставляет в покое? Чтобы он ещё и на сотовый ей названивал? Нет уж, увольте.

«Не надо. Обойдусь», – буркнула Сунако.

На мгновение девушке показалось, что Кёхея задел её отказ, но его ответ убедил её, что ничего подобного, его таким пустяком не прошибёшь.

«Что, серьёзно? Ты это, учти, что тогда останешься без моей своевременной помощи. Я, конечно, крутой волшебник, если умудряюсь всегда тебя спасать, но не телепат. Кто знает, что ты наворотишь, пока я не подоспею».

«Я никогда не просила, чтобы меня спасали. Мне и так хорошо. И вообще, зачем мне твой номер, если ты и так вечно под ногами крутишься?»

«А если меня не будет рядом? По-настоящему не будет?»

Он спросил это неожиданно серьёзно, так что Сунако даже вздрогнула. Не будет? Как это – не будет? Она настолько привыкла, что он всегда рядом, что не могла даже представить себе жизнь без Сияющего создания. Он был для неё, как неизлечимая болезнь, которая всегда рядом, и остаётся только смириться.

«Неужели ты думаешь, меня это расстроит?»

Он дёрнулся от её ответа как от удара, и Сунако тут же пожалела о своих словах. Получилось так хлёстко и жестоко, что девушке стало стыдно. Ей всегда удавалось задеть его, хотела она того или нет, но на этот раз Сунако перегнула палку.

Его лицо скривилось, как от кислого, Кёхей хмыкнул, сказал, что так и знал, сунул руки в задние карманы джинсов и направился к выходу из её комнаты. Для полноты картины он бы ещё вытащил из кармана телефон и бросил в стену, но решил, что это будет слишком расточительно.

Она хотела извиниться, даже протянула вперёд руку, но захлебнулась извинениями – да и как подобрать нужные слова? – и лишь сокрушённо покачала головой. Нет, никогда им не понять друг друга. Они несовместимы, как люди с разных планет.

Теперь Сунако крутила в руках бесполезный телефон, в котором были все номера друзей и родственников, кроме одного, по-настоящему нужного и важного. Сунако это поняла только сейчас.

Нет, она не забыла, что они с Сияющим созданием несовместимы, что им лучше держаться друг от друга подальше. Раньше это была просто высокопарная фраза, которую Сунако твердила, чтобы позлить Кёхея и чтобы лишний раз напомнить самой себе, кто он и кто она. В особняк Сунако приехала сломленной девочкой, прятавшейся от всех проблем в выдуманном мире. Ей просто хотелось покоя, и в огромном доме она просто не могла его не обрести. Кто же знал, что там живёт целая банда Сияющих созданий которые – особенно одно – сделают её жизнь какой угодно, только не спокойной. Сначала было тяжело, но потом она привыкла и даже стала понемногу меняться. Если бы не они, Сунако никогда не смогла бы отучиться в университете (она содрогнулась, вспомнив драконовскую подготовку к вступительным экзаменам, когда Такенага не давал никому из них спуску; кто бы мог подумать, что принц на самом деле настоящий тиран), не работала бы, а продолжала сидеть дома и жалеть себя. Она не стала леди, как хотела Мине, но, определённо, перестала быть асоциальной. Но он старой травмы избавиться никак не удавалось. Сунако понимала: пора взрослеть и двигаться дальше, но то было слишком тяжело для неё. Пусть всё идёт, как идет. Так проще. Пока Ной не устроила эту комедию с женитьбой, Сунако всё устраивало. От такого пустяка ничего не должно было измениться. Но отчего-то события сдвинулись с мёртвой точки, и Сунако совсем не нравилось, как они развиваются.

В новостях жизнерадостная диктор вещала о том, как доблестная полиция в поте лица ловит преступника, тот где-то прячется, и его никак не могут найти. Про пострадавших не было ни слова, и Сунако позволила себе вздохнуть свободнее.

Ей не нравилось, что она думает о Кёхее слишком много. Он всегда был рядом, надоедал и шумел, какие уж тут мысли, кроме как о том, как бы от него поскорее избавиться. Но ничего поделать Сунако не могла. Она ждала его и готовила ужин.

«Эй, Накахара, жрать хочу!»

Она оглянулась, но никого не увидела.

Без его криков было неожиданно тихо и одиноко.

С ним ведь ничего не случилось, верно? Сияющее создание просто не может пострадать от такого пустяка, как погоня за неумехой-преступником. Да, не может. Сунако кивнула своим мыслям и с удвоенным рвением принялась за готовку.

***

«Слышь, Накахара, а ты уже заполнила?»

Он пришёл к ней в комнату с листком о профориентации. Сунако бросила на него взгляд через плечо. Она собиралась отбрить Сияющее создание, попросить оставить её в покое, но вид у него был такой потерянный, что с языка сорвалось честное: «Нет ещё. А ты?»

«Вот и я».

Кёхей сел на пол рядом с ней, и его длинные ноги заняли добрую половину комнаты. Сунако с неохотой посторонилась, но от замечаний воздержалась.

«Хорошо им. У Такенаги и Ранмару всё на мази – у них семейный бизнес. Юки к Мачико собирается уезжать, будут вместе учиться. У госпожи с Касахарой тоже всё ясно, им всё равно замуж идти, так что не важно, где учиться. А ты... про тебя, Накахара, я ничего наверняка не знаю, от тебя чего угодно ожидать можно. Я прав?»

Она повела плечиком, как бы говоря: «Мне всё равно, что ты думаешь». Для себя-то Сунако уже всё давным-давно решила.

Все разъедутся, а она останется жить в огромном доме одна. Мысленно она уже не раз рисовала себе идиллическую картинку жизни в особняке с Хироси и остальными друзьями. Без Сияющих созданий, без постоянных приставаний и ворчания Кёхея. Это будет воплощённая мечта и бесконечное счастье. А на кого идти учиться – это уже дело десятое. Будущее Сунако мало волновало. Если в нём будут любимые фильмы, Хироси и Хэллоуин, оно будет идеальным.

Так и не дождавшись внятного ответа, Кёхей встал на четвереньки и подполз к девушке. Она испуганно отпрянула, когда он коснулся её плечом.

«А, Накахара, что ты решила?»

«Тебе-то что с этого?»

«Интересно!»

Она никогда никому про это не говорила, даже сама решила совсем недавно. Не хотела рассказывать и теперь, но почему-то лгать Сияющему созданию не хотелось.

«В детский сад пойду, воспитателем».

Реакция его была точно такая, как и ожидала Сунако. С минуту он сидел, выпучив глаза, хватал ртом воздух и махал руками, как мельница. А потом протянул:

«Ты? Воспитателем? В детском саду? Накахара, как ты себе это представляешь? У тебя же дети будут заикаться, писать в штаны и бояться вылезти из угла – вдруг ты их увидишь. Они же разбегутся после первого же дня! Накахара, ты же своей тёмной аурой всех родителей до инфаркта доведёшь! Ничего лучше придумать не могла? – он хохотал так, что по щекам бежали слёзы, и уже начал икать. – Если что, дашь адрес. Своего ребёнка я туда точно не отдам. Нет, ну подумать только...»

Кёхей отплатил ей её же оружием: сказал не подумав то, что Сунако боялась услышать. Она нахмурилась, поджала губы и отвернулась.

«А я его к себе и не возьму. Хватит с меня Сияющих созданий», – буркнула она. Кёхей замер, резко успокоившись, и тоже нахмурился. Теперь они были квиты.

«Если у меня когда-нибудь они будут, эти дети», – прошептал он в сторону, но Сунако услышала. Ей стало жаль Кёхея, которому никак не везёт с женщинами, что одержимы его красотой, но не им самим. Она и сама была не лучше их, но Сунако никогда не рассматривала его иначе как Сияющее создание, недосягаемое и прекрасное.

«Будут, – тоже шёпотом отозвалась девушка. Хотелось похлопать его по спине, но она не стала – напридумывает ещё всякого, – а поспешила сменить тему: – А ты? Ты уже решил?»

«Не, ещё не до конца. Так, только соображения. Но время ещё есть, верно же? На крайняк в модели пойду. У них охрана положена. И платят много».

Решение он принял поздно, перед самой сдачей анкет. Заявил, что это его призвание, потому что можно безнаказанно бить морду ублюдкам. Сунако лишь посмеялась. Но она была за него рада. А ещё всё ждала, что Кёхей переселится от неё в общежитие. Но он отчего-то остался жить с ней под одной крышей. Говорил, что слишком много платить за комнату и что у него соседи такие же стукнутые, как обитатели особняка. Но к последним он хоть привык. Со временем остальные разъехались, но Кёхей остался. Они жили вдвоём, но ничего не изменилось. Это Ной могла сколько угодно фантазировать о том, сколько у них возможностей для пробуждения истинного чувства, тем более что проблем с тем, чтобы уединиться, теперь нет никаких. Но на самом-то деле Сияющее создание никогда не смотрело на неё в таком ключе.

Ну вот, она опять о нём думает.

Сунако намеренно поставила «Пилу» в надежде, что увлекательный сюжет не оставит поводов для размышлений, но ошиблась. Тогда, когда Кёхей заявился к ней с разговором, они тоже смотрели «Пилу». Неужели всё дело в этом? Может, просто стоит найти более походящий фильм?

Она высыпала из коробки диски. Их было много, больше сотни. Сунако задумчиво перекладывала их с места на место, точно сложнейший пасьянс раскладывала: этот смотрели на Рождество, этот пересматривали недавно, на прошлой неделе, про эти совсем забыли, но часто крутили лет пять назад, когда к сессии готовились, эти... Зарычав, Сунако отбросила диски в сторону, несколько ударилось о стену, и одна из коробок треснула, но девушка даже не заметила этого. Проклятье! Почему, почему Сияющее создание наследило везде, где только могло? И даже сейчас, когда его нет, не оставляет в покое?!

- Чтоб оно провалилось, это Сияющее создание! – пробормотала Сунако, но тут же прикусила язык. Ей совсем не хотелось, чтобы с ним действительно что-то произошло. Нет, с кем угодно, но только не с ним.

Она никогда не рассматривала его как мужчину, но, как и отпирайся, другом он для неё был. Даже более близким, чем остальные. И заботился о ней больше, чем другие, пусть и делал это всегда грубовато и неуклюже.

И зачем они поссорились? Когда он вернётся, она попросит у него прощения. И возьмёт номер телефона. Обязательно возьмёт.

***

- Полиция продолжает поиски...

Сунако выругалась и бросила пульт на журнальный стол.

Она лежала на диване в гостиной, смотрела новости и ждала. Ждала как настоящая примерная жена, и даже думать об этом было тошно. Но беспокойство достигло той степени, что заниматься чем-либо другим девушка не могла.

В участке сказали, что он на задании и что новостей о нём и его группе давно не было, но наверняка они сидят в засаде и не могут ни на что отвлекаться, так что волноваться не о чем. Сунако сквозь зубы поблагодарила и положила трубку.

Не о чем волноваться...

С Сияющим созданием не может произойти ничего плохого...

Вот только она уже ни во что не верила.

От новостей было тошно, и девушка переключила канал, где шла какая-то приторная романтическая комедия, в другое время Сунако ни за что не стала бы её смотреть, но это было лучше, чем сидеть в тишине и неизвестности. Следующий выпуск новостей через час, есть ещё время.

На журнальном столике лежало кольцо. Её кольцо, которое Кёхей бросил ей накануне ссоры. Она и сама уже не помнила, как принесла его сюда – минувший день прошёл как в тумане. Сунако взяла кольцо и повертела в руках. Оно было впору – проверяла уже – и очень простое, просто золотой ободок, даже камней нет. То ли Ной купила первые попавшиеся кольца, то ли покупал кто-то другой, но оно было как раз во вкусе Сунако. Если бы когда-нибудь... Впрочем, что за глупости, замужество – это последнее, о чём девушка когда-либо мечтала и на что согласится. Хотя что это она, поздно уже, всё давно сделано. Ну хорошо, не давно, а несколько дней назад, но обратно свершившееся не переиграешь.

И пусть Кёхей сколько угодно хорохорится, заявляя, что они разведутся, стоит только Ной отдать печати, пока что они женаты.

Сунако вздохнула и положила кольцо обратно на стол. Всё же глупости это: цацки, бумажки, свадебная суета. Хорошо ещё, что Ной не решила по-тихому им свадьбу организовать. Мысленно девушка представила их с Кёхеем за свадебным столом в окружении сотен гостей, которых ни она, ни он не знает, но зато они все знакомые Мине, их приковали наручниками в стулу, чтобы не сбежали – не гостей, а её и Кёхея, – и им остаётся только есть, пить и ругаться, пока остальные развлекаются напропалую. Сунако содрогнулась от ужаса, и подумала, как хорошо, что этот вариант не пришёл Ной в голову. Будем надеяться, что и не придёт.

***

- Полиция продолжает поиски...

Сунако ненавидела её, эту лощёную девицу с приклеенной улыбкой и бодрым голосом. Она из часа в час повторяла одно и тоже, ни слова не изменилось. Новостной канал транслировал запись, одни и те же сюжеты, как будто в Токио за весь день не произошло больше ничего нового.

Ей казалось, что она вот-вот заплачет.

Ничего, никаких изменений. Уже расцвело, скоро на работу, а Сияющее создание по-прежнему не даёт о себе знать.

Всё, что ей оставалось – это крутить в пальцах кольцо, надевать его и снимать и смотреть очередную сиропную дораму. Так что Сунако начинало казаться, что после этой ночи она точно заработает диабет.

Мысленно девушка твердила, как молитву: «С Сияющим созданием ничего не может произойти!» – но верила ей всё меньше и меньше.

Нет, когда он вернётся, она точно открутит ему голову!

***

- Ух, как чертовски я устал!

Его голос гулко отдался в каждой комнатке особняка. И тишина, до этого крепкая и монолитная, пошла трещинами. Сунако давно выключила телевизор, просто лежала и накручивала себя ещё больше, но при звуках этого голоса подскочила, скатилась с дивана, больно стукнувшись коленкой о край журнального столика и, путаясь в штанах припустила в гостиную.

Было легко-легко, и совсем никаких мыслей. Сунако слегка опьянела от этого странного чувства. Она вбежала в прихожую, взъерошенная, раскрасневшаяся от бега и радости и на мгновение застыла, чтобы посмотреть на него: живой. Помятый, грязный, с забинтованной правой рукой, в порвавшейся на рукаве форме, усталый, с тёмными кругами под глазами, но практически целый и невредимый.

- Кёхей, я так рада, что ты вернулся! – слова вырвались раньше, чем она успела сообразить. Но сейчас Сунако была мало способна соображать. Она так обрадовалась, что подбежала к нему и крепко обняла, уткнувшись носом в его грудь.

Кёхей стоял ни жив ни мёртв, подняв вверх руки, как будто собирался сдаваться. Он до того растерялся от такого тёплого приёма, что не представлял, как на него реагировать. Посмотри на себя Сунако со стороны, ужаснулась бы, ведь в здравом уме она бы никогда так себя не повела. Но недосып и беспокойство сделали своё дело. А ещё она и в самом деле была ему рада.

Какое-то время они так и стояли. Потом Кёхей начал медленно приходить в себя, широко улыбнулся и похлопал её по плечу:

- А уж я как рад, что вернулся. Подыхаю от голода. И грязный как чёрт. Но это не значит, что я тебя простил.

Она пропустила его слова мимо ушей.

- Я хотела извиниться. А ты, дурак, пропал на два дня! – проворчала она. – Знаешь, как я волновалась? Думала, с тобой случилось что-то, места себе не находила. Дети вопросами замучили, всё тебя ждали. А что я им скажу, что ты шатаешься не пойми где и неизвестно, вернёшься ли?

- Эй, это вообще-то моя работа. Ты же знаешь, я полицейский, я должен стоять на защите покоя мирных граждан и всё такое. Так что...

- Тогда бросай. Бросай свою глупую работу и сиди дома!

Для того, чтобы придать своей речи значимость, Сунако даже ударила его кулачком в грудь. Ещё недавно она и вообразить не могла, что скажет Сияющему созданию что-то в этом роде, а сейчас не могла остановиться, слова лились сами.

Кёхей уже отошёл от горячего приёма, и теперь никак не мог решить, что делать с руками – положить их ей на спину или оставить поднятыми. Сунако этого не видела, но он то подносил руки к её спине, замирал на полпути, то снова поднимал. Наконец он не выдержал и фыркнул. Сунако отошла на шаг и подняла на него глаза и тут же сощурилась: невыносимое Сияющее создание смеялось. Она перед ним распинается, душу наизнанку выворачивает, а он смеётся!

- Накахара, ой, не могу. Вот сейчас ты прям реально как ворчливая жёнушка! Ты бы себя со стороны видела! Умора!

И он расхохотался, нисколько не скрываясь.

Нет, ну каков всё-таки наглец.

Сунако закусила губу. Сунако сощурилась ещё сильнее. Сунако улыбнулась и протянула:

- А ведь я просила не называть меня так, а, Сияющее создание?

Стоило ему увидеть её улыбку, как смех увял, совсем как цветы, что попадали в руки Сунако. Кёхей икнул, отступил на шаг, но, всё ещё пытаясь сохранить лицо, возразил:

- А я просил тебя не называть меня Сияющим созданием. Что, опять пришли к тому, с чего начинали, жёнушка?

- Убью... – прошептала она. Кёхей сделал вид, что не расслышал, наклонился вперёд, оттопырив пальцами ухо и переспросил:

- Что, прости?

- Убью! Я убью тебя, Сияющее создание!

- О, узнаю старую добрую Накахару. А то развела тут розовые сопли...

- Убью! – снова повторила Сунако.

Дело пахло жареным, Кёхей попятился вдоль стены, стараясь её обойти и попасть в дом. Оказавшись за её спиной он выкрикнул:

- А ты сначала поймай меня, жёнушка!

И расхохотался.

Сунако сверкнула глазами и побежала на него, но Кёхей уже был возле лестницы.

- Не называй меня так!

Он потешался над ней как обычно, подшучивал и веселился. А Сунако как обычно пошла у него на поводу. Но она была слишком зла, чтобы понять это. Если бы в доме были остальные обитатели, они бы уже запаслись попкорном и делали ставки, кто победит, как делали это в школьные и студенческие годы. Но они были одни, и особняк оглашали только злые вопли Сунако и ответные подколки Кёхея.

- Слышь, Накахара, когда ты меня поймаешь и мы подерёмся, мы просто обязаны заняться примирительным сексом, как типичная парочка. Верно же? – спросил он, перепрыгивая через диван в гостиной.

- Я убью тебя!

- Я к тому, что так же положено. Ты вон уже в роль вошла, один в один ревнивая жёнушка, только сковородки, халата и бигудей не хватает. Я весь грязный и под утро пришёл. И мы даже женаты. Нет, примирительный секс определённо нужен, – будто не слыша её, продолжал Кёхей.

- Убью!

- Ну вот что ты заладила: убью да убью. Других слов что ли нет? И вообще, я хотел тебе позвонить. Честное слово, хотел. Но не до того было. А ещё ты сама сказала, чтобы я не появлялся. Ну, я и подумал надо же хоть когда-то тебя слушаться. Жена же как-никак. Тебе ведь всё равно всегда было, ты не должна была даже заметить, что меня нет. Так с чего такой концерт? Инстинкт собственницы проснулся? Накахара, а ты ревнивая? А то у меня такая работа... ты же бросишь меня в первый же год брака...

Он нёс эту околесицу, ловко перепрыгивая через препятствия, огибая мебель и стараясь не оглядываться. Сунако неслась следом со своим «убью» и не отставала. Внезапно Кёхей остановился и развернулся, так что она не успела затормозить и врезалась в его грудь.

- Убью... – буркнула девушка.

- Эй, Накахара, а ты что, и в самом деле переживала? – он спросил это неожиданно серьёзно, даже Сунако это заметила. Кёхею очень был важен её ответ. И она важно ответила:

- Убью!

Они были оба мокрые, с трудом дышали, и рубашка Кёхея воняла так, что у Сунако защипало в носу, но отходить она не спешила.

Можно было бы сказать, что в этот самый момент она посмотрела на него другими глазами, прозрела, разглядела в нём не Сияющее создание, божество, на которое смотреть больно, а просто вымотанного, усталого мужчину. Которому, как и ей, просто хотелось покоя. А к ней он приставал исключительно для того, чтобы хоть ненадолго заглушить одиночество. Но Сунако и так давно это знала, просто закрывала глаза, потому что так было удобнее. И безопаснее.

- Убью. Я убью тебя, Сияющее создание, – заключила она и всхлипнула. Проклятая рубашка, в чём он так вымазался, что даже глаза слезятся?

- Эй, Накахара, ты чего? – испуганно спросил он, взял её за плечи и чуть отодвинул.

- Ничего... – пробормотала она и заплакала ещё горше.

Сунако уже и забыла, когда последний раз плакала, от души, по-настоящему. Когда похитили Хироси? Или было что-то позже.

Он растерялся. Бегал глазами, тряс её за плечи и никак не мог придумать, что же делать дальше. А Сунако, знай, рыдала, размазывая по лицу слёзы, и вместе со слезами выходила тревога минувших дней, становилось легче, в душе воцарялось спокойствие.

- Эй, Накахара, ну хватит, а? Ну можешь убить меня, если хочешь. Принести нож? Могу сам голову на разделочную доску положить, только перестань. Видишь, я живой и даже почти здоровый, только порезался немного, так что ты по-прежнему единственная, кому выпадет честь прикончить Сияющее создание. Успокойся. Правда, я буду хорошо себя вести, буду звонить тебе каждый день, могу даже по несколько раз, буду сообщения слать, со смайликами, у Ной пару уроков возьму, буду в детсад ещё чаще заходить. Только не реви ты, пожалуйста. А то я не знаю, что делать!..

- Нет уж, спасибо, – выдавила из себя Сунако между двумя всхлипами.

- Что – нет? Успокаиваться не хочешь?

- Ходить ко мне на работу не надо, и названивать тоже. Тебя и так слишком много.

Тут уж он окончательно растерялся, запустил пятерню в волосы и наверняка мысленно воскликнул: «Женщины!»

- Тогда ты должна была радоваться, когда я пропал. Чего тогда ругаешься?

Она вздохнула. Что ему ответить? Что и сама не знает, почему так переживала?

Сунако подняла на Кёхея опухшие от слёз глаза. Красная, зарёванная, с глазами-щёлочками – видок ещё тот. Такой ли надо встречать мужа наконец вернувшегося домой? Эта мысль, мелькнувшая в голове, была такой странной и непривычной – с каких это пор её волнует собственная внешность? – что девушка окончательно успокоилась.

- Не знаю. Просто разозлилась. Ты такой мерзкий и шумный, что я боялась, что ты вернёшься в самый неподходящий момент и нарушишь моё счастливое уединение. Так что я очень, очень, очень зла, что ты явился и всё испортил.

- Помнится, в дверях ты мне другое говорила, – протянул Кёхей. Он до того самодовольно усмехнулся, что Сунако скрипнула зубами.

Нет, ну как он смеет, как у него наглости хватает тыкать её носом в её же ошибки?

- Мерзкое Сияющее создание, ненавижу тебя! – прорычала она, замахиваясь, чтобы его убить.

- Я тоже очень люблю тебя, жёнушка! – отозвался Кёхей, перехватив её руку.

И почему-то ей на мгновение показалось, что он сказал это на полном серьёзе.

@темы: По заявке, Кёхей/Сунако, Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Юмор, Wallflower, Я на тебе никогда не женюсь!, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра