Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Смириться. Эпилог

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


Эпилог

Виноградник, когда-то совсем чахлый, едва заметный, теперь разросся до размеров плантации и обильно плодоносил. Бутылка вина из этого винограда стоила как пара хороших скаковых лошадей, а для работы в разрастающемся вширь винограднике с каждым годом приходилось нанимать всё больше рабочих.

«Твоя мечта исполнилась, Кёхей, жаль, что ты этого так и не увидел...» – мысленно обратился к другу Юки, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Он опустился на колени перед едва заметным холмиком и положил на него букет белых хризантем.

Кёхей так и не дожил до того момента, когда его вино было признано одним из лучших самим королём Алтары, который всегда был ценителем хорошей выпивки. Но горцу досталась долгая жизнь, трудная, но счастливая. Сунако пережила его всего на несколько месяцев – она зачахла быстро и незаметно, как срезанная роза. Заниматься виноградником продолжили их дети, с которыми Юки по-прежнему тепло общался. Они называли его дядюшкой и никогда не спрашивали, почему он выглядит моложе самого младшего из них.

Ранмару исчез около десяти лет назад. Кто-то говорил, что его случайно убили в трактирной драке, кто-то заявлял, что менестрель решил осесть на одном месте и забыть о кочевой жизни, кто-то заявлял, что всему виной была смертельная простуда. Юки не знал, чему стоит верить. Тамао пропала вместе с ним, и даже слуга Шезара не могла их отыскать. Всё, что осталось от Ранмару – это несколько песен, пронзительно прекрасных, от которых наворачивались слёзы на глаза даже у отъявленных головорезов. А ещё была баллада о любви со счастливым концом, за которую менестреля когда-то особенно полюбили.

Такенага потратил остаток жизни на работу в университете и написание научных трудов, специализируясь на древних легендах и том, насколько правдивы некоторые из них. С ним Юки виделся особенно часто, потому что ему нередко требовались книги, которые можно было найти только в милойской библиотеке.

Его друзья оставили его, каждый в разное время, но одинаково неумолимо. И, несмотря на то, что прошло уже несколько лет, вспоминать о них было так же мучительно больно, как и тогда, когда их только-только не стало. Это было страшно – терять их одного за другим и понимать, что ничего нельзя сделать. Но ещё страшнее было много раньше, когда Юки наблюдал, как они стареют, но ничего не говорят, видя, что он практически не меняется.

Иногда бывшему вору казалось, что они знали обо всём с самого начала, просто не говорили ему об этом. А может, просто предпочитали не замечать очевидного, ведь для них он был всё тем же Юки, что и раньше.

Его друзья никогда не зацикливались на внешности.

Он не мог продлить им жизнь, даже если бы для этого пришлось пожертвовать душой. Всё, что знахарь мог, это смириться точно так же, как когда-то он примирился с обществом Мачико, и, как говорила Сунако, просто помнить о них.

Сейчас Юки было больше восьмидесяти, но выглядел он раза в четыре моложе. Бывший вор больше не играл в гляделки с зеркалом, ища на своём лице хоть какие-то признаки перемен, потому что давно понял всю тщетность этих попыток. На самом деле изменения были, но такие медленные, что уловить их было невозможно. Впервые он воспользовался бритвой в тот же год, что у Кёхея родился первый внук, а до первых морщинок было ещё очень далеко.

- Знаешь, я рад, что узнал правду о себе вовремя, чтобы навещать вас достаточно часто. Ты ворчал, когда запинался о книги в гостевой, служившей моей комнатой, и тогда я чувствовал себя неловко и мечтал уехать. А теперь вот вспоминаю те времена с радостью, – сообщил Юки.

Приехав к нему, чтобы помириться, Мачико, ещё сама того не зная, принесла ему цель в жизни. Они долго обсуждали свои дальнейшие действия. Оба знали, что вынуждены постоянно переезжать с места на место, чтобы их ни в чём не заподозрили, поэтому знали, что им не суждено обзавестись домом и хозяйством. Но оба могли врачевать. У Мачико были уникальные знания, которые не были известны никому, а Юки был готов учиться. Поэтому, пока было возможно оставаться рядом с друзьями, он усиленно запоминал информацию о лекарственных травах, рецепты приготовления различных настоек и мазей и всё остальное, что Мачико считала нужным сообщить. Когда-нибудь его дневники совершат прорыв в медицине, а сейчас про них с Мачико слагали легенды. Пара знахарей, творящих чудеса, поднимающих на ноги даже безнадёжно больных. Описания их внешности настолько разнились, что им удавалось путешествовать, оставаясь неузнанными. Единственное, что могло помочь людям угадать в них легендарных персонажей – это необычайная молодость для столь искусно владеющих своим ремеслом лекарей. Но почему-то ещё никто не догадался.

Не стоит думать, что их работа была исключительно успешной. Иногда были ошибки, и они надолго выбивали Юки из колеи, но он находил в себе силы взять себя в руки и продолжать.

Он всегда хотел быть кому-нибудь полезным, и теперь ему это удавалось. А от одиночества спасало то, что Мачико всегда была рядом.

Вечность вдвоём, как она и обещала.

- Вот ты где, – послышался за спиной знакомый голос. Юки оглянулся и увидел Мачико, радостно ему улыбающуюся.

Он не знал, что послужило тому причиной, но с тех пор, как они помирились, она больше не улыбалась фальшиво. Как будто раньше девушка сознательно отгораживалась от мира, не давала воли своим чувствам, а потом вдруг решилась открыться.

- Да вот... решил побеседовать... – смущённо пробормотал Юки.

- Я знала, что найду тебя здесь. Но ты нам очень нужен, в коровнике произошёл несчастный случай...

Лицо Юки мигом приобрело серьёзное и сосредоточенное выражение.

- Рассказывай!

По дороге он внимательно слушал её рассказ и одновременно размышлял о том, как же всё-таки всё переменчиво. Особенно чувства. Сначала Юки её ненавидел, потом позволял быть рядом, после начал немного симпатизировать, а теперь Мачико стала для него опорой, как для виноградной лозы – колышек. Она всегда была рядом, и бывший вор не мог себе даже представить, что бы он делал без неё. Наверно утопился бы в ближайшем пруду сразу же после похорон Такенаги – потому что они были первыми.

Нельзя сказать, что он любил её. Его чувства к слуге Шезара были гораздо глубже и сильнее той любви, о которой так любят петь менестрели. Но, если бы она спросила его об этом, он бы ответил утвердительно. И знал, что она наверняка ответит взаимностью.

Мачико была счастлива, что ей удалось сделать то, ради чего она пожелала остаться рядом с хозяином. Счастлива не потому что это было очередное удачно выполненное поручение, а потому что она действительно хотела спасти Юки. Мачико никогда ему в этом не признается, но она тоже боялась остаться одна, поэтому никогда ни перед кем не открывалась. Боится она и сейчас. Боится, что, когда его длинная жизнь подойдёт к концу, ей придётся вернуться в своё заточение. Туда, где пустота и одиночество. Но в такие моменты почему-то вспоминалась Данья. Слабая Данья, не боявшаяся пожертвовать всем ради кратковременного счастья, а потом нашедшая в себе силы идти дальше. И тогда слуга Шезара успокаивалась: какая разница, что будет потом, главное то, что сейчас. А о возможных бедах она успеет всласть подумать позже. Если всё-таки останется одна.

Сейчас они были вместе. Ожившая легенда, вселявшая надежду в умирающих, дающая им силы протянуть лишний день в ожидании чудесной помощи. И нередко ожидание вознаграждалось. Пара монстров, способных вселить ужас в обычных людей, узнай они о том, кто эта счастливая молодая пара на самом деле. Двое одиноких людей, страшащихся одиночества и ищущих успокоения друг в друге.

Они были вместе. А впереди у них была вечность. Или что-то очень к ней близкое.









 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 6

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


6

Она была уверена, что он вернётся спустя неделю, будет долго молчать и дуться, потом они крупно поссорятся, выскажут друг другу все накипевшее, а затем помирятся и заживут как раньше. Мачико была неспособна понять причину отчаяния Юки. Ей так много попадалось людей, мечтавших пожить хоть на пару дней подольше либо грезивших о вечной жизни, что ужас молодого человека её поразил. Она никогда не боялась потерять кого-то дорогого, потому что его просто не было, зачем обзаводиться тем, что сделает тебя слабым. Юки близкие ему люди, напротив, делали сильным. Ему нужен был кто-то, о ком можно будет заботиться, оберегать. Он даже в этой деревне нашёл себе Данью, с которой тоже возился точно с хромым котёнком и только последние недели почему-то решил оставить её в покое.

Он не вернулся даже спустя месяц, а отправляться на его поиски Мачико не решалась. Она только и могла что сидеть дома в надежде, что её услуги понадобятся кому-нибудь из местных, да ждать возвращения хозяина.

Больше всего девушка боялась, что своими запоздалыми объяснениями подтолкнула его ещё ближе к краю. Но, чтобы выяснить, так ли это, надо было встретиться с Юки. И этого лекарь страшилась больше всего. А потому оставалась в деревне.

Колдун ушёл из деревни на следующий день после Юки. Напоследок он проехал на своей кляче мимо Мачико, как раз шедшей к пациенту, обдав девушку пылью и торжествующе ухмыльнувшись. Очень хотелось бросить ему в спину проклятие, но она не решилась.

С отъездом Юки ничего не изменилось. Кроме свадебного платья Ариши, привезённого из самой Милои и сшитого лучшими швеями столицы, интересных событий не происходило. Мачико считала, что купеческая дочь в свадебном наряде похожа на торт – мало того, что девушка от природы пышнотела, так ещё юбка с кринолином, множество кружев, жемчуга и цветочных фестонов. Но все остальные были в восторге и от невесты, и от платья. Илей на фоне происходящего выглядел всего лишь приятным довеском, но он даже не пытался как-то это изменить. Он был болезненно бледен и здорово похудел, а на фоне невесты казался совсем тщедушным и хрупким. Мачико иногда злорадно представляла, как он будет тащить Аришу на руках в дом, и не могла сдержаться от смешка. Купеческая дочка – это вам не хрупкая и тоненькая как тростинка Данья.

Данью Мачико не видела так давно, что начала переживать. Слуга Шезара ничего не могла сделать как лекарь, но, возможно, были и другие способы помочь. Возможно, спаси она Данью, это благотворно отразится на отношении к ней Юки.

Что за глупости ей лезут в голову? Мачико тряхнула волосами и сосредоточилась на приготовлении мази. Рецепт сложный, так что не стоит отвлекаться.

***

Данью Мачико встретила вечером того же дня. Некоторые травы, необходимые ей для новой настойки, не требовали чётко определённого времени сбора и росли только на побережье местного небольшого, но достаточно глубокого озера, поэтому, вооружившись лопаточкой и холщовым мешком, девушка решила пополнить свои запасы. Она напевала под нос какую-то незатейливую песенку и была полностью поглощена своим занятием, поэтому не сразу поняла, что она на озере не одна. Бросив взгляд через плечо, лекарь увидела Данью, кутающуюся в шаль и нерешительно переминающуюся с ноги на ногу у самого края воды. Казалось бы, ничего особенного, девушка просто решила подышать свежим воздухом, отдохнуть от дневной духоты. Но намётанный взгляд Мачико позволял ей разглядеть гораздо больше деталей, чем были доступны обычному человеку. Слуга Шезара увидела, что девушка стоит не только у края озера, она уже готова покинуть этот мир.

Ещё недавно Мачико, понимая, что ничем не может помочь, цинично подумала бы, что смерть от утопления – не самая приятная. Сейчас она испуганно воскликнула:

- Что ты делаешь?

Данья, вздрогнув, едва не упала. Она сделала несколько шагов назад и, зябко ежась, словно от пронизывающего ветра, пробормотала:

- Вы меня напугали, госпожа травница.

Слуга Шезара кривовато улыбнулась:

- Эй, зови меня Мачико. Хоть мы и не разговаривали с тобой ни разу, но с братцем-то моим ты на короткой ноге. И вообще, это ты меня напугала. Думаешь, мне приятно потом будет твой вздувшийся труп рассматривать.

Данья побледнела и слабо возразила:

- Но я не собираюсь умирать.

- Ну да, а сюда ты пришла на природу посмотреть. Послушать скорбное пение лягушек и, если будет необходимо, присоединиться, – язвительно парировала Мачико. – Не пытайся меня обмануть, девочка. Уж я-то знаю, как выглядят самоубийцы. Не переживай, я не буду тебя оттаскивать и убеждать, что это глупо. Ты уже взрослая, сама всё понимаешь. Но я бы на твоем месте всё же обдумала всё хорошенько. Ты уверена, что оно того стоит?

Речь Мачико девушка выслушала с дрожащей нижней губой и блестящими глазами, а потом расплакалась навзрыд. Слёзы текли по щекам, собираясь на подбородке и падая на грудь, а Данья, давясь всхлипами, бормотала что-то о том, что ей некуда идти, в деревне ей жизни не будет, да ещё и свадьба эта, на которую она даже прийти не сможет, а что потом делать, как смотреть на них, как разговаривать. Мачико её не перебивала. Пока Данья изливала душу, она аккуратно отложила в сторону лопатку и мешочек с травами, отряхнула руки и подошла к девушке.

- Раньше думать надо было, когда на звезды с ним смотреть ходила.

Данья вздрогнула:

- Вы...

- Да, – спокойно кивнула Мачико. – Мы вас видели. Случайно.

Девушка прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть, а потом снова заплакала.

- Я не думала тогда ни о чём. Он был рядом, любил меня, а я любила его. Мне больше ничего не было нужно. Я просто наслаждалась каждой минутой рядом с ним. И, хотя знала, что это рано или поздно закончится, всё прекратить было выше моих сил. Я не думала, что это будет так больно. И что я, я...

Мачико смотрела на неё и не понимала. Не понимала, зачем такие жертвы, зачем, заранее зная, какая будет плата за недолгое счастье, всё равно бросаться в омут чувств с головой, чтобы немного погодя точно так же броситься в воды местного озера, чтобы всплыть потом через несколько суток. Данья, добрая, нежная и великодушная Данья была слишком хороша для Илея, но она оказалась достаточно глупой, чтобы не понять этого. Окажись на её месте Мачико, уж она наверняка сообразила бы, к чему всё приведёт, и не стала бы попадать в переделку. Мачико всегда была достаточно мудра, чтобы не заводить романы со смертными, хотя были те, кто ей нравился, потому что знала, что подобные отношения обречены – она, наделённая вечной жизнью, будет вынуждена смотреть, как её возлюбленный стареет и умирает. Именно поэтому ей удалось сохранить себя целостной так долго, удалось сберечь своё сердце от бессмысленных ран. Именно поэтому она чувствовала себя ущербной, глядя на таких, как Данья, людей, как будто лекарь упустила что-то очень важное. Впрочем, она старалась игнорировать это неприятное чувство.

Было совершенно очевидно, что Мачико не может её спасти, только подтолкнуть легонько, поддержать под локоток и отвести на пол шага дальше от пропасти, хотя не известно, удастся ли ей даже такая малость. В прежние времена лекарь не стала бы даже пробовать, сейчас решила рискнуть.

- Знаешь, к югу отсюда в трёх днях пути есть храм Гисами. Помолись богине, попроси её благословления, она обязательно поможет и даст совет. Возможно, предложит тебе остаться в храме или найти какую-нибудь деревушку подальше от нашей и поселиться там. Недавно была очередная стычка с горцами, поэтому одинокая женщина с ребёнком никого не удивит, особенно если она молодая вдова... – с напускным безразличием пробормотала Мачико, глядя на воду.

Данья покраснела и неосознанно прикрыла руками живот:

- Откуда вы узнали?

- Девочка, ты забыла, с кем разговариваешь? Я лечу людей не первый год, а некоторые симптомы видно с первого взгляда, – ухмыльнулась Мачико. – Не переживай, если решишь сбежать, приходи ко мне, я дам пару настоек. И советов.

Она почти физически ощутила, как девушка сделала неуверенный, крошечный шажок назад, отходя от края. И теперь судьба Даньи зависела только от неё самой.

- Спасибо, – прошептала девушка. – Я подумаю над этим.

И, развернувшись, она медленно побрела в сторону деревни. Мачико проводила её взглядом, чувствуя, тупую боль где-то в районе сердца. Лекарь всегда предано служила хозяину и чётко следовала своему предназначению, никогда ни от кого не завися, никогда ни о ком не заботясь больше, чем того требовал уход за пациентом, и поэтому никогда ни за кого не тревожилась. Она чётко знала, кого можно спасти, а кого не стоит даже пытаться. Она никогда не делала больше, чем требовалось, предпочитая экономить силы для более важных дел. Так почему теперь сердце ноет от беспокойства? Видя терзания Юки, она стала действительно переживать за эту деревенскую девчонку и даже помогла ей, а теперь борется с желанием помолиться за неё Дулотте, чтобы глупышке повезло хоть немного.

Юки...

Вспомнив о хозяине, девушка нахмурилась и вздохнула: ей не удалось исполнить свою обязанность, она не смогла его спасти. Напротив, своими действиями она только подтолкнула его ближе к краю. Слуга Шезара не справилась со своими обязанностями. Это было неслыханно, потому что не случалось никогда прежде. Она не справилась, и второго шанса не будет. Поняв это, Мачико, ощутив слабость в ногах, опустилась на траву и всхлипнула. Испортила, всё испортила, он никогда не подпустит её к себе. Почему это произошло с ней? Почему это произошло именно теперь, когда она так хотела ему помочь? Не чувствовала себя обязанной, а именно хотела, горячо и всей душой. Почему?..

Она так старалась остаться независимой, помнить о своих обязанностях и не впускать никого в свою душу, но с Юки все её принципы оказались преданы забвению. Единственное, что её успокаивало, это то, что ему суждено прожить долгую, почти бесконечную жизнь. Но что ей делать потом, оставшуюся вечность, когда его не станет?

***

- Сунако? – окликнул Юки.

- Да-да? – отозвалась молодая женщина.

Они сидели на крыльце, под ногами лежала гороховая ботва, обвешанная как серёжками пожухшими стручками, а между ними – глиняная миска, в которую оба поочередно ссыпали вылущенные горошины.

- Скажи, а ты рада? Ну, я имею в виду, что, поселившись здесь, ты отказалась от всего, изменила свою жизнь, развернув её на сто восемьдесят градусов, неужели тебя это устраивает?

Сунако ответила не сразу, она терпеливо расправилась с несколькими стручками, лежавшими в подоле, аккуратно отряхнула колени от пыли и нескольких прилипших кожурок, а потом серьёзно посмотрела на Юки:

- Если ты хочешь узнать, жалею ли я о своём выборе, я тебе скажу, что да, иногда так жалею, что впору брать мою сумку с оружием и снова идти искать работу. Особенно когда мой муженек, весь перемазанный грязью, падает на только что застеленную свежим бельем кровать и начинает жаловаться, как он устал. Или когда наш виноградник оказывается не только там, где ему положено, но ещё и по всему дому, потому что это, видите ли, один из последних советов, вычитанных в книгах по виноделию. Или когда я спускаюсь в посёлок и натыкаюсь на какую-нибудь местную кумушку, а она начинает причитать, как я с такой внешностью могу жить, и пытается учить меня жизни. Да мало ли ещё подобных моментов! – воскликнула Сунако. – Мне так сильно хочется всё бросить, что я даже достаю свои метательные кинжалы и начинаю полировать лезвия. А потом, обычно к вечеру следующего дня, Кёхей, хмурясь и смущаясь, выдавливает из себя слова извинения. Ему всегда тяжело просить прощения, но он умеет бороться с собой. Или я возвращаюсь домой, забываю неприятную собеседницу, и понимаю, что здесь всё сделано нашими руками, что здесь не страшны никакие сплетни и можно просто быть собой. И я успокаиваюсь. Моя жизнь наемницы была полна опасностей и риска, давала мне забыть о своей ущербности, но не позволяла мне ощутить себя счастливой. Теперь, даже обзывая Кёхея олухом и одевая ему на голову салатницу, содержимое которой он вывернул на пол, я чувствую, что всё происходящее правильно. И радуюсь, что сделала верный выбор. Особенно сейчас.

И она погладила свой округлый живот, улыбнувшись так широко и счастливо, что Юки показалось, что она засияла. Не так ярко, как солнце, но сдержанно и спокойно, как луна.

Знахарь слабо улыбнулся в ответ: он был искренне рад за друга и за Сунако, которая всегда ему нравилась и привлекала своим сильным характером, но при этом мягкостью и добротой, которой она всегда щедро делилась с другими.

Все его друзья так или иначе были счастливы и не жалели о сделанном выборе. Юки мог только пожелать, чтобы Дулотта и впредь была к ним благосклонна, и постараться не думать о том, что, если верить словам Мачико, ему придётся побывать на похоронах каждого из них.

Какое-то время они молча занимались горохом, потом Сунако тихо спросила:

- Тебя что-то беспокоит? Ты переживаешь, что нет возврата к прежним временам, когда вы четверо были неразлучны и не сидели на месте дольше нескольких ночей? Скучаешь по приключениям?

- Нет, – покачал головой Юки.

Их жизнь, в которой одна авантюра сменялась другой, осталась в прошлом, но об этом Юки не жалел. Он всегда считал себя недостаточно отважным, чтобы заниматься подобными вещами. Воровскую карьеру выбрали за него, и Юки принял это и смирился. Он предпочитал быть ведомым, а не вести за собой, потому что это несло за собой необходимость принимать решения. Первым полностью самостоятельным решением Юки была сделка с Мачико. И она не привела ни к чему хорошему.

Хотя не будь Мачико, он вряд ли когда-нибудь узнал бы правду о себе.

Ему очень нужен был чей-нибудь совет. Чужой взгляд на терзавшую его проблему. И Юки решил, что бывшая наемница для этого подойдет больше всего. Собравшись с духом, он осторожно спросил:

- Сунако, скажи, если бы тебе вдруг сказали, что ты проживешь вечную жизнь, но при этом это будет значить, что ты переживёшь всех, кто тебе дорог, как бы ты отреагировала?

На миг Юки показалось, что в её взгляде мелькнуло понимание.

- Думаю, устроила бы небольшой дебош, – хихикнула молодая женщина. – А потом... смирилась бы, наверное.

- Но ведь... – начал было молодой человек.

- Да, я бы их пережила. Но ведь это может сделать и любой обычный человек, на всё воля богов. Всё, что мы можем, – это принять то, что мы не в силах изменить. Я бы просто помнила о тех, кого любила, и жила бы дальше. Хотя вечная жизнь – это ведь только в легендах бывает.

Юки горько усмехнулся:

- Да... Только в легендах...

Интересно, что там без него делает Мачико?..

***

- Госпожа травница! – Данья робко постучала в дверь, так что Мачико с трудом расслышала тихий скребущийся звук.

Слуга Шезара, сонно хмурясь, уставилась на гостью, неуверенно топчущуюся на пороге. В руках, жилистых и совсем не нежных, но сразу видно, что привычных к работе, девушка сжимала небольшой узелок.

- Я же просила звать меня по имени... – проворчала Мачико. – Что случилось?

- Вы сказали, что я могу прийти за советом, если надумаю сбежать. И я пришла...

Мачико неожиданно радостно улыбнулась, даже глаза засияли от счастья: кажется, ей удалось.

- Конечно, проходи, не стой на пороге! Я сейчас, оденусь только.

Бросив полный надежды взгляд в окно, слуга Шезара прошептала тихо, чтобы Данья не улышала:

- Если отважилась она, может, и у тебя хватит сил, хозяин...

***

Он был уверен, что она в очередной раз нарушит его приказ и явится, чтобы забрать его обратно. Но прошёл уже месяц с тех пор, как бывший вор поселился у друзей, а Мачико всё не приходила. Сам же он ни за что не мог заставить себя пуститься в обратный путь. Но и здесь оставаться уже было нельзя. Сунако с Кёхеем были ему рады и позволили бы ему поселиться у них хоть навсегда, но Юки всё равно чувствовал, что здесь ему не место. У друзей хорошо пожить какое-то время, вспомнить былое, обсудить новости, но в итоге всё равно придётся отправляться домой. Вот только где он, дом Юки? Где-нибудь в глуши, где в радиусе одного дня пути нет ни одного человека, чтобы никто не знал о его существовании и не смог заметить его застывшие, не меняющиеся черты лица. И что ему делать в течение той вечности, что есть у него в запасе? Чем себя занять? Лечить животных? Возиться на огороде? Мастерить что-нибудь из дерева? Да он свихнётся, если посвятит этому всю свою жизнь! Все его друзья нашли себе занятие по душе. Неужели не осталось что-нибудь и для него?

Юки маялся от безделья уже полдня. Он лежал под яблоней, прикрыв глаза, и размышлял о том, что ему делать дальше.

Знахарь смирился со своей участью, не раз пожалел о той вспышке гнева, что вынудила его покинуть деревню, но всё ещё не определился со своим будущим. Мачико наверняка что-нибудь бы посоветовала. Конечно, в своей язвительной манере, но это бы того стоило.

Мачико... В последнее время Юки поймал себя на том, что, кажется, скучает. Он привык, что она постоянно рядом, что ворчит на него или насмехается, потому что не принимает всерьёз, что, пусть он и не хотел этого замечать, она о нём заботилась и поддерживала, если было необходимо. Если бы Мачико не было до него дела, она выложила бы ему всю правду ещё в первые дни их знакомства. А она молчала. Интересно, кстати, почему?

Когда он стал воспринимать её иначе, чем неприятный довесок? Во время сбора трав, когда он пообещал воспринимать её как товарища? В праздник Гисами, когда она открылась ему? Когда он поймал её за колдовством на поле или когда, не задумываясь, закрыл собой, защищая от колдуна? Когда всё изменилось?

Вопросы роились в голове, но Юки даже не пытался на них ответить, потому что размышлял над одним, самым главным вопросом, который, возможно, изменит его жизнь.

Стоит ли вернуться в деревню и извиниться?

***

Бздынь!

Кринка с молоком упала на землю и раскололась на две половины. Откуда ни возьмись появилась кошка и принялась жадно лакать белую жидкость, ещё не успевшую до конца впитаться в землю.

- К счастью! – воскликнула Пана.

Мачико покачала головой. Она не понимала человеческую логику: почему, если что-то раскололось – это хороший признак? По принципу не повезло в одном, повезёт в другом? Но ведь это скорее предупреждение: сегодня хрупкая керамика, а завтра что-то более серьёзное. Потому что на памяти Мачико ещё ни одна разбитая тарелка не сделала кого-то счастливым. Но объяснять это женщинам, мечущимся с безумными глазами, чтобы успеть со всеми приготовлениями к свадьбе вовремя, она не стала. Слуга Шезара вообще не собиралась приходить на эту свадьбу.

Она знала, что Илей, не спавший несколько ночей из-за известия о пропаже Даньи, скоро оправится. Внешне он казался несчастным, но Мачико понимала, что это всё напускное. Пройдёт год, а может, даже меньше, имя несчастной бесприданницы, смотревшей на него полными обожания глазами, сотрется из его памяти. Зато появятся другие: в деревне много красивых девиц.

А ещё она очень хотела уехать отсюда, потому что знала: сюда Юки не вернётся уже никогда.

Слуга Шезара бросила задумчивый взгляд на суетящуюся Пану, старосту, уже с утра успевшего принять на грудь и Илея, слоняющегося по двору с отсутствующим видом, и вдруг радостно улыбнулась: Данья молодец, что сбежала отсюда. На самом деле Дулотта её очень любит, раз не позволила связать свою жизнь с этим человеком. Потому что Илей ей не пара. А вот Арише – в самый раз.

Кринка разбилась не к счастью. Об этом стало известно ближе к ночи, когда, вдруг стало светло как днём, запахло гарью и стало слышно, как трещит, сгорая дерево.

Кто-то закричал:

- Дом знахаря, дом знахаря горит!

А потом люди, осоловевшие после обильной еды и выпивки, вдруг встрепенулись, засуетились и побежали тушить пожар, радуясь, что накануне были сильные дожди, и быстро соседние дома не займутся.

Мачико всего этого не видела. Она взяла с собой только самое необходимое и ушла из деревни, убедившись, что дом наверняка выгорит дотла, а ветер дует так, что её поджог не спалит всю деревню.

Теперь у неё не было пути назад.

***

Он скорее не заметил, а почувствовал её. Едва заметное движение где-то сбоку, неуловимый вздох, тихий шелест ткани – Мачико двигалась осторожно, но не абсолютно бесшумно. Или это у Юки выработались особые навыки в отношении неё, потому что Сунако, сидящая рядом, ничего не заметила, а уж с её опытом в подобных вещах трудно не считаться.

Почему-то, поняв, что она пришла, Юки испытал желание вскочить на ноги и, издав радостный клич, пуститься в дикий танец. Она не приближалась ближе, чем на сотню шагов, чётко соблюдая приказ, но ведь пришла же!

Им было много о чём поговорить, и Юки не терпелось пригласить её на крыльцо, где он снова помогал Сунако (на этот раз резать яблоки), но молодой человек не спешил. Он боялся, что Мачико ему просто померещилась.

Целый день слуга Шезара не спускала с него пристальный взгляд, умудряясь прятаться так виртуозно, что Юки удалось засечь её ещё лишь пару раз и то случайно – лёгкий мазок качнувшихся на ветру волос.

Им просто надо было поговорить и бежать от этого глупо.

- Я пойду прогуляюсь немного, – бросил Юки, выходя из дома.

Было довольно темно, но для бывшего вора это никогда не являлось серьёзным препятствием. Он медленно спустился с крыльца, стараясь двигаться беззаботно, но из-за пристального взгляда Мачико расслабиться никак не удавалось.

- Зачем ты пришла? Я ведь просил не приближаться ко мне.

- Я и не приближаюсь, хозяин.

- Но ты здесь... всё-таки пришла... – пробормотал он, стараясь скрыть радость.

- Да... – эхом ответила она.

- Тогда выйди, я хочу с тобой поговорить.

Впервые он видел, что она движется неловко. Не потому, что ослабела после трудного пациента, а потому, что была смущена и тщательно старалась это скрыть. Впервые в её взгляде не было уверенности, а руки её сжимали сумку для трав так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Мачико снова была одета в свою обычную одежду: расшитую цветами рубаху и широкие штаны, больше похожие на пышную юбку, в которых можно было спрятать что угодно от бус и до лютни. Это был наряд, предназначенный для путешествий. В деревне девушка почти всегда носила платье.

Она стояла перед ним, растерянная и даже, кажется, слегка напуганная, а Юки даже не мог насладиться моментом: сам он был смущён не меньше.

Они молчали так долго, что окончательно стемнело. Потом Мачико, глупо хихикнув, выдала первое, что пришло в голову:

- Я сожгла наш дом.

Она ожидала, что Юки вспылит, накричит на неё и сбежит в дом, а он лишь изумлённо вскинул брови.

- Зачем?

- Потому что мы туда никогда не вернёмся.

Это была правда, и молодой человек молча кивнул.

Снова воцарилась тишина.

Юки ковырял носком ботинка землю. Он ждал её, свою обузу, ждал каждый день, с момента, когда только открывал глаза, пробудившись, и до тех пор, пока не закрывал их, засыпая. И вот теперь, когда она наконец стоит перед ним, бывший вор совершенно не в состоянии выдавить из себя хоть фразу.

- Я думал, ты придёшь раньше, – всё же смог пробормотать он.

- Я тоже, – кивнула Мачико. – Думала, что ты вернёшься.

Он вздрогнул: в голосе её мелькнули нотки привычной иронии.

А потом они, посмотрев друг на друга, выдали:

- Я хочу извиниться! – и изумлённо замолчали, чтобы уже через несколько мгновений хором добавить: - Нам надо поговорить!

Мачико вдруг рассмеялась, открыто и по-настоящему. Юки с удивлением отметил искорки веселья в её глазах.

Иногда молодому человеку казалось, что они удивительно похожи, будто действительно были братом с сестрой. А иногда он ловил себя на мысли о том, что рад, что между ними нет родственных уз. Но всегда отгонял эти мысли прочь, потому что считал, что у монстра с человеком не может быть ничего общего.

Но они оба монстры. Чудовища, которым никогда не будет суждено жить среди людей как полноценные члены общества. Придётся постоянно скрываться, переезжать с места на место либо вовсе затаиться где-нибудь в глуши.

Юки этого не боялся. В его жизни было довольно трудностей, чтобы научиться встречать новые проблемы с достаточной порцией мужества. Препятствия бывшего вора не страшили никогда. Единственное, чего он боялся, это одиночества. Но и оно теперь ему не грозило.

«Эй, хозяин, не переживай. Я тебя никогда не покину!..»










 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 5

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


5

Когда она впервые с ним встретилась, ей хватило одного взгляда, чтобы понять, что Юки ходит по краю, подойдя к обрыву так близко, что мелкие камушки уже начали осыпаться в пропасть. Но Мачико ещё могла его оттащить, спасти и была обязана это сделать. Ведь в этом было её призвание как лекаря.

А ещё в его широко распахнутых глазах читался животный страх потерять друга. Лишиться Кёхея – лишиться важной, осязаемой части себя, так что кусочек души – справедливая плата.

Она поняла, что, если он потеряет и остальных, шагнёт за край, не раздумывая.

Помочь ему было обязанностью Мачико, поэтому она и решила остаться. И до этой ночи ни разу не пожалела о своём выборе.

- Почему ты молчишь? – нетерпеливо спросил Юки. Он был так зол, словно Мачико нанесла ему смертельную обиду, которой нет прощения.

Сейчас, глядя на неё исподлобья, говоря низким, привыкшим повелевать голосом, излучая силу и уверенность в своей правоте, Юки был настолько похож на её хозяина, Шезара, что лекарь могла лишь растерянно хлопать глазами. Бывший вор был гораздо моложе неё не только внешне, но и психологически, так что раньше ей приходилось сдерживать свойственную ей язвительность, стараясь награждать его едкими комментариями по возможности реже. Мачико понимала, что это неправильно – так обращаться со своим хозяином, – но сдержаться могла не всегда. Теперь ей приходилось сдерживать себя, чтобы не пасть перед ним ниц как паломник перед порогом храма, к которому пришлось добираться не один год.

После неприятной сцены с колдуном в Юки словно что-то проснулось. Что-то, делавшее байку про божественную кровь в жилах как основное условие удачного призыва Слуги Шезара, реальностью. И Мачико это не нравилось.

Потому что она понятия не имела, как ей себя вести рядом с таким Юки.

- Мачико! – услышав своё имя, лекарь вздрогнула и сунула руку за пазуху. Пальцы путались в многочисленных амулетах, выискивая кольцо. Потом долго не удавалось снять шнурок так, чтобы не стянуть вместе с ним ещё дюжину подвесок. Понаблюдав за тем, как Мачико мучается, Юки выбросил вперёд руку и грубо сорвал шнурок с кольцом с шеи. Девушка шумно втянула воздух сквозь зубы, чтобы не выругаться.

- Забирай. Я так понимаю, ты решил нарушить наш уговор? – осторожно спросила она, стараясь показаться не слишком грубой.

- И что с того?

Он был похож на надувшегося на весь свет мальчишку, которого за какую-то провинность оставили без десерта, и теперь решившего отомстить тому, кого считает повинным в наказании. Неужели их ссора так на него повиляла? Возможно, не следовало оставлять извинения до утра.

Властность, сквозившая в чертах Юки, перестала пугать Мачико. Она немного успокоилась и, скрестив руки на груди, едва заметно усмехнулась.

- Ты не ответила на второй вопрос, – спокойно сообщил молодой человек, но спокойствие это было напускным. – От этого будет зависеть, воспользуюсь ли я кинжалом. Что ты со мной сделала?

- Ничего.

В его взгляде было столько боли, что у Мачико сдавило горло. Наверное, поэтому, когда молодой человек к ней подскочил и схватил за плечи, встряхнув так сильно, что у лекаря клацнули зубы, она не нашла в себе сил даже попытаться оттолкнуть его.

- Тогда почему я не меняюсь вот уже несколько лет? Почему, видя меня рядом с зеркалом, ты всегда вздыхаешь так, будто тебе известна какая-то тайна? Почему? – закричал он. – Что это за колдовство? Зачем? Что я тебе сделал?

Она так долго хотела ему всё рассказать, но никак не решалась это сделать. Это должен был быть серьёзный долгий разговор по душам, а не шумная ссора, во время которой Юки окажется неспособен услышать хотя бы половину из того, что ей следовало ему поведать.

Как бы сейчас не оказалось слишком поздно!

Когда Юки немного успокоился и замолчал, тяжело дыша, Мачико осторожно шевельнула плечами, высвобождаясь из его рук.

- Сядь, пожалуйста, – спокойно сказала она. – Мне нужно многое тебе рассказать.

Он повиновался неожиданно быстро, сел на край кровати, сложив на коленях сжатые в кулаки руки. Испуганный, мелко дрожащий, бледный до синевы мальчишка, находящийся на грани истерики. Ничего общего с властным мужчиной, ворвавшимся в её комнату совсем недавно. Но таким Юки нравился Мачико гораздо больше.

Она села чуть поодаль, нервно сжав пальцы. Спина её, идеально прямая, была напряжена как перетянутая струна.

- Сначала я была уверена, что ты и сам обо всём догадаешься, потом, когда заметила твоё беспокойство, решила поговорить с тобой, но никак не решалась начать. Теперь, я полагаю, настало время для серьёзного разговора. Но сначала, чтобы хоть немного смягчить то, что я скажу, позволь начать с легенды...

- Давай сразу к делу!

- Нет, иначе ты не поймешь! – громко осадила собеседника Мачико, и уже спокойнее продолжила: - Мне пришлось собирать её по крупицам – мои собственные воспоминания, легенды, летописи. Всё это для того, чтобы понять, что же произошло на самом деле... Раньше, когда карта мира имела совсем другой рисунок, не было ни Алтары, ни Ильи, ни Вальты, а существовало множество маленьких государств, на том месте, где сейчас стоит Милоя, располагалось отдельное княжество. Оно было единственным, практически никогда ни с кем не воевавшим, хотя все сопредельные государства постоянно сражались друг с другом. А это был островок мира, словно божественная длань, распростёршись над ним, отгоняла тучи междоусобиц прочь.

Княжество охранялось самим Шезаром, с которым в незапамятные времена был заключён договор, согласно которому богу, охочему до женских прелестей, раз в четверть столетия приносили в жертву девушку. В легендах пишут, что самую красивую, но на самом деле хозяину было всё равно. Ему просто слишком нравились человеческие женщины, а сойти к ним он мог только в своём святилище, за которым приглядывали местные жители.

Если девушка спустя некоторое время возвращалась из храма тяжёлой, счастью жителей не было предела – ближайшие двадцать пять лет будут мирными. Если нет, девушку казнили. Но таких случаев почти не было.

Божественная кровь проявлялась в детях по-разному. Кто-то из них покидал страну, одержимый жаждой битв, кто-то оставался служить в храме, кто-то жил обычной жизнью. Но все они были не способны дать потомство и жили гораздо дольше своих соплеменников.

А потом Шезар нарушил соглашение, отвлёкшись на очередную войну, и позволил соседям напасть на княжество, не имевшее даже намёка на армию. Всех жителей вырезали в один день, а храм Шезара разрушили. И ни один из божественных сыновей, обитавших в княжестве, не уцелел. Те, что воевали где-то на стороне, погибли несколько позже. Но не осталось храма, не осталось жрецов, не осталось приверженцев культа, так что больше жертв не было.

С этого момента легенда о слугах Шезара стала всего лишь красивой историей. Мы по-прежнему приходили на помощь нашему хозяину, если было необходимо, но ему не требовались ключи. Для того чтобы нас призвать, Шезару достаточно было просто позвать нас по имени.

Сравнительно недавно, несколько десятилетий назад, один милойский учёный Брейен, исследуя развалины храма Шезара, обнаружил тайник с записями об обрядах, проводимых некогда жрецами. Прочитанное настолько его увлекло, что он решил провести эксперимент. Его семья была достаточно богата, чтобы найти средства на восстановление храма. Оставалось только найти красавицу.

Ей стала Астариона, одна из самых богатых невест Милои, которую Брейен похитил во время её поездки к будущему жениху, сорвав тем самым помолвку. С тех пор Астариона считается загадочно пропавшей, а легенды, объясняющие её исчезновение, исчисляются сотнями, Брейен так отлично спланировал похищение, что никто не смог догадаться, где искать девушку.

Шезар, обнаружив в своём храме новую жертву, не смог от неё отказаться. Астариона понравилась ему настолько, что он не отпускал её несколько недель, гораздо дольше, чем других своих возлюбленных. Впрочем, если верить историям о ней, девушка славилась не только красотой и богатством.

Она вернулась к Брейену задумчивой, умиротворённой и глубоко беременной. Если раньше, чтобы удержать её, ему приходилось её связывать или поить сонным зельем, то теперь она была тиха и кротка и не делала никаких попыток сбежать. Астариона словно ждала чего-то. Или кого-то. Из святилища Шезара она вернулась совсем другой женщиной.

Божественное дитя, появившись на свет, принесло с собой мирный договор с горцами, который, казалось, никогда не будет заключён. А назревший конфликт на востоке как-то рассосался сам по себе, оставив после себя лишь неприятное послевкусие. Страна, не только постоянно с кем-то воевавшая, но и славившаяся нередко вспыхивавшими внутренними распрями, вдруг затихла, успокоилась. И ближайшие четыре года вошли в историю под названием «тихие».

Эксперимент удался, Брейен мог только счастливо потирать руки и строчить свой научный трактат о Шезаре, который, ученый был уверен, прославит его в веках. И если бы не его любовь к Астарионе, «тихие» годы продлились бы ещё несколько десятилетий.

Аристократка всё ждала своего божественного возлюбленного, не догадываясь, что для этого достаточно лишь прийти в храм. Чтобы она и впредь осталась в неведении, Брейен заточил её в башню, куда не допускался никто, кроме него самого. Астариона жила там вместе с горничной и безропотно сносила заточение, пока у неё не отняли сына. Брейен, решив, что дитя лишний раз напоминает ей о любовнике, приказал бросить его в глуши. Астариона, узнав об этом, попыталась покончить с собой, но горничная спасла её.

После этого последняя смертная возлюбленная Шезара прожила ещё около десяти лет, твердо отвергая все попытки Брейена её покорить. Пока он, ослепленный гневом, не убил её. И в тот же день семья Брейена оказалась втянута в междоусобную войну с соседними графствами. В живых остались единицы. Гнев Шезара был страшен...

- Как увлекательно, – Юки демонстративно зевнул. – Красивая сказочка из разряда «любовь-кровь». Но я совершенно не понимаю...

- Хозяин, а если я скажу, что то дитя позже случайно нашёл один старый знахарь и решил вырастить его как своего ученика...

Он побледнел так стремительно, что Мачико показалось, что Юки сейчас потеряет сознание. С трудом разлепив посиневшие губы, молодой человек просипел:

- Не может быть!

- Может. Если бы ты увидел портрет Астарионы, ты бы всё понял. У тебя их фамильные глаза. И я не накладывала на тебя никаких чар. Потому что ты с самого начала был рождён, чтобы прожить долгую, практически бесконечную жизнь... Ты...

- Я результат эксперимента... – ошарашенно и горько резюмировал Юки. – Результат изысканий безумного учёного, выживший лишь случайно. Я не человек.

- Да... Ты, как и я, не человек, – тихо подтвердила она.

- Значит, поэтому я не меняюсь... Сколько я проживу?

- Не знаю, – пожала плечами Мачико. – Может, всего пару столетий, а может, не одну тысячу лет.

«Значит, я буду жить так долго, что переживу всех своих друзей и знакомых и даже их детей и внуков», – от этой мысли молодой человек зябко поежился и обнял себя за плечи. Он всегда боялся остаться один, а теперь, если верить Мачико, одиночество – это то, что ему суждено до конца его дней. А потом вспомнилось обещание Мачико никогда его не покидать, и стало совсем тошно.

Внезапно Юки вскочил на ноги и закричал:

- А ты... ты всё знала с самого начала? И всё это время молчала? Веселилась про себя, видя мои терзания перед зеркалом, шутила, вынудила путешествовать с тобой. Да если бы я только знал с самого начала, я бы никуда не уехал. Я бы вообще связываться с тобой не стал! Чудовище!

Мачико молчала, только сжала зубы так, что заболели челюсти, да изо всех сил вцепилась в подол ночной рубашки. Если она сейчас скажет хоть слово, это может привести к чему угодно. За последние сутки Юки уже несколько раз продемонстрировал то, что в его жилах действительно есть божественная кровь. Если он потеряет над собой контроль, его сила раздавит Мачико как подошва – сухой лист. Когда-нибудь, когда бывший вор придёт в себя и будет способен её дослушать, она научит его управлять собой. Если это «когда-нибудь» настанет.

Юки выскочил из её комнаты, но лекарь даже не попыталась его остановить. Она слышала, как он гремит чем-то за стенкой, как что-то ворчит под нос, но не шевелилась. Сейчас любое её движение сродни прогулке по только-только взявшемуся льду – один неверный шаг, и придётся глотать ледяную воду, захлебываясь, пытаться найти что-нибудь, за что можно уцепиться, а ледяная кромка так тонка, что крошится под непослушными от холода пальцами.

Когда дверь в его комнату громко захлопнулась, Мачико, стоя у порога, молча наблюдала за тем, как молодой человек, перебросив дорожную сумку через плечо, решительно шагает к выходу.

- Ты куда?.. – беспомощно спросила она, словно боялась, что он покинет её навсегда.

Юки вздрогнул и медленно обернулся:

- Не твоё дело. И не смей приближаться ко мне ближе чем на расстояние сотни шагов. Это приказ. – Он шумно пересёк сени, впервые не заботясь о том, что скрип половиц, особенно пронзительный в ночной тишине, может услышать Мачико. Скрипнула, открываясь, входная дверь, и бывший вор добавил: - Я твой хозяин. Так что будь добра обращаться ко мне соответственно, слуга.

И он ушёл.

Оставшись в одиночестве, Мачико не плакала, как это сделала бы любая женщина, оказавшаяся на её месте. Она лишь зло пнула попавшуюся на глаза табуретку и коротко выругалась, помянув Тмера, а потом ещё раз, потому что произнесла имя ненавистного божества.

Раньше, когда Юки просил её что-то сделать, она могла поступить по-своему. Потому что он именно просил, а не приказывал. Сегодня она впервые услышала волю своего хозяина, которой не могла ослушаться. Её господин не прощал предательства. Плата за непослушание – смерть.

***

Он загнал коня в первый же день. Бедное животное отвыкло от длинных переходов, постарело и было уверено, что умрёт в тепле стойла рядом с полной кормушкой овса. Но Юки, понукаемый гневом и горем, был глух и слеп и даже не почувствовал, что штанины насквозь промокли от конского пота, а конь под ним спотыкается всё чаще. Дальше пришлось идти пешком. Мысли о том, где достать коня, если денег с собой от силы на неделю пути и их не хватит даже на самую дохлую клячу, и свежий воздух, помогли прийти в себя; рассвет Юки встретил, растирая по щекам слезы и борясь с желанием вернуться и похоронить коня, успевшего за время их постоянных поездок в поисках новых сокровищ стать хорошим товарищем.

«Вот и первый друг потерян. Сколько-то ещё утрат меня ждёт?..» – обречённо подумал молодой человек и заплакал ещё горше. Вместе со слезами, как гной из вскрытого чирья, вышла и злость. Мысленно он снова и снова прогонял в памяти их с Мачико беседу и медленно осознавал, что зря сорвался. Но, когда ты понимаешь, что твой самый главный страх скоро станет реальностью, сложно сохранять трезвость ума.

Если бы только она сказала ему об этом раньше... Возможно, тогда, когда он воспринимал её как неприятный довесок, подобная ссора стала бы отличным поводом, чтобы избавиться от неё. Теперь же всё казалось иначе. Хоть возвращайся и проси прощения!

Внезапно в памяти всплыло лицо колдуна. Вот уж кто наверняка торжествует. Пусть Юки и не отправил Мачико обратно – кольцо неприятно холодило палец, а кинжал был заткнут за голенище сапога, – но теперь она точно и близко к нему не подойдёт, а сам Юки наберётся храбрости, чтобы с ней увидеться, ещё не скоро.

Сейчас не время извиняться. Время зализывать раны.

Дулотта, словно решив показать себя с другой, щедрой стороны, позволила Юки наткнуться на трактир, где остановился купец, крайне нуждающийся в помощи знахаря. За пару приготовленных микстур от несварения желудка Юки доставили практически к границе Ильи, так что взятых с собой денег как раз хватило на то, чтобы взять проводника и ослика – предстояло ехать довольно глубоко в горы.

Всё путешествие для бывшего вора прошло в каком-то странном отупении: он не думал ни о чём, ни о Мачико, ни о деревне, в которой он её оставил и в которой наверняка ещё бродит тот колдун, ни о том, что он будет делать дальше, когда достигнет цели своего путешествия.

В последний раз Юки был в этих краях около пяти лет назад. Тогда здесь не было ничего, кроме довольно старого дома и огорода. За домом был ещё большой кусок земли, утыканной тёмно-коричневыми палками с намеками за зелёную щетину, пробивающуюся неравномерно и где ей заблагорассудится, – лозами, которым только предстояло приняться, – и колышков, которым надлежало поддерживать будущий виноградник. Сейчас за домом, в два раза больше прежнего, было зеленым-зелено, а кое-где уже наливались лиловым виноградные грозди. Молодой человек с изумлением глазел по сторонам, сдерживаясь, чтобы не присвистнуть от восхищения.

Навстречу ему никто не вышел, но его это мало заботило.

Он покинул этот дом пять лет назад, потому что остальные тоже разъехались, потому что не хотелось мешать Кёхею строить его мечту, потому что начал чувствовать себя здесь чужим. Теперь это чувство, окрепшее и значительно выросшее, вернулось. Всё здесь было новым и странным, так что было страшно даже прикоснуться к дверям. Теперь, когда Мачико рассказала ему правду, чувство непричастности к происходящему усилилось. Страшно было встретиться с друзьями, увидеть, что они изменились. Но страшнее всего было думать о том, как они отреагируют, когда он расскажет им о себе. Если, конечно, у него хватит сил, чтобы это сделать.

- О, кого я вижу!

Пока Юки переминался с ноги на ногу, пытаясь отважиться шагнуть хотя бы на крыльцо, из дома вышел Кёхей, держа в руках пустую корзину. Он тоже изменился, как и Ранмару с Такенагой. Его кожа была почти чёрной от загара, отчего выгоревшие на солнце волосы, уже не золотистые, а скорее льняные, казались почти белыми. Черты лица стали чуть грубее, мужественнее. Кёхей уже не был тем мальчишкой, что всегда был заводилой в их команде. Он был мужчиной, у которого есть, к чему стремиться и что оберегать. Рядом с ним Юки ещё острее ощутил собственную неподвижность, неспособность к изменениям. И пожалел, что приехал.

Возможно, отгородись он от друзей, оборви все контакты, стало бы легче смириться с мыслью, что их когда-нибудь не станет. Или можно было бы даже обманывать себя, что они живы, ведь известие об их смерти не поступало.

- И тебе здравствуй, – почему-то, глядя на улыбающегося Кёхея, Юки не мог не улыбаться в ответ, хотя на душе скребли кошки и хотелось развернуться и сбежать обратно.

Но денег на обратный путь вряд ли хватит.

- Зачем пожаловал? Решил вспомнить наконец старых друзей?

Юки знал, что грубость Кёхея как обычно напускная, что друг на самом деле рад его видеть не меньше, чем сам Юки, но упрёк всё равно задел за живое, и молодому человеку пришлось прикусить губу, чтобы скрыть её дрожь.

- Не поверишь, я сбежал из дома, – голос Юки дрогнул, и Кёхей, уловив это, нахмурился. Все шутки, роившиеся в голове, скорчились и скончались, но он всё же не смог удержаться от комментария:

- Ох, как я тебя понимаю, друг! Я бы тоже от своей сбежал, если бы не виноградник. Когда я мечтал стать виноделом, даже не представлял, какая это скукота. Эх, отмотать бы свою жизнь на несколько годков... – внезапно Кёхей встрепенулся, точно услышал что-то, а затем, хлопнув Юки по плечу, выдал: - Проходи, Сунако как раз обед готовит, так что ты очень вовремя. А у меня ещё дело одно незаконченное есть, но я тоже скоро вернусь и поболтаем. Ты как, надолго к нам?

- Не знаю, – ответил Юки, но Кёхей, умчавшийся в сторону виноградника, его уже не слышал. Знахарь глубоко вздохнул, набираясь смелости, и, взойдя по ступенькам, постучался.

- О, Всёним, что ты опять забыл, дырявая твоя голова! – недовольно воскликнула Сунако, резко распахивая дверь. Если бы знахарь вовремя не отпрянул в сторону, синяк на лбу вышел бы впечатляющий. – Ой, Юки... – удивлённо протянула она. – Прости, я думала, это мой муженёк олух. Надеюсь, я тебя не задела?

- Н-нет, – отрицательно помотал головой бывший вор.

Сунако в его воспоминаниях сохранилась в образе изящной девушки, гибкой, сильной и опасной. Она была профессиональной убийцей, поэтому её физическая форма была на соответствующем уровне. Женщина с непомерно раздутым животом, занявшая своей дородной фигурой весь дверной проём, ничем не напоминала Сунако. Только непроницаемо-чёрные волосы, глаза, по-прежнему лиловые, глядящие непокорно и уверенно, да голос – вот и всё, что осталось от прежней охотницы за головами.

- Да что ты на пороге стоишь, проходи, ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть! А где Мачико?

Юки, услышав имя лекаря, едва не выпустил из пальцев сумку и с трудом выдавил:

- Я... решил попутешествовать. А она осталась дома, местным может понадобиться помощь, ведь скоро начнётся уборочная.

Сунако понимающе покивала и тут же принялась щебетать о том, где какая комната, чем Юки может себя занять и когда ждать обед. Молодой человек покорно кивал, мечтая остаться в одиночестве, упасть на кровать и закрыть глаза. За несколько лет оседлой жизни он совсем отвык от тягот затяжных путешествий, особенно по горам.

Обед он едва не проспал, но Сунако загодя отложила его порцию, поэтому Кёхей, при появлении гостя как раз соскребающий со дна сковороды остатки жаркого, голодным Юки не оставил. Обжорство горца было одной из тех вещей, которые оставались неизменны. Осознание этого заставило знахаря почувствовать себя лучше. Словно та стена, которой он мысленно отгородился от друзей, рухнула.

Они ничего у него не спрашивали. Даже Кёхей был удивительно тактичен и без конца рассказывал про свой виноградник, так что Юки не надо было придумывать ложь, объясняя, почему же он к ним приехал.

Путешествие, начавшееся как импульсивный порыв, оказалось не напрасным. Похоже, сюда действительно стоило приехать.

Приехать, чтобы остаться навсегда.


От автора: Осталось ещё одна последняя часть и эпилог.







 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 4

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


4

К своим обязанностям колдун приступил только на следующий день. Он был худ, высок и держался так, будто помимо посоха в руках, он проглотил ещё один – запасной. Чёрный балахон делал его ещё более костлявым, чем на самом деле. Деревенские, видя его, бормотали молитвы и делали отвращающий беду знак, а один малыш даже расплакался. Колдуна это не беспокоило. Он бродил по единственной улице и внимательно вглядывался в дорогу, словно что-то выискивал.

- Злой дух ищет? Думает, что негодяй испугался справедливого возмездия и решил организовать самозахоронение? – хихикнула Мачико, но её шутка пришлась по душе только ей одной. Юки сидел на заборе и внимательно разглядывал приближающегося к ним мужчину. Их дом стоял в самом конце деревни, так что гость должен был появиться нескоро.

Слуга Шезара выглядела беззаботной и умиротворённой, словно это не на неё идёт охота, а на кого-то, не имеющего к ней никакого отношения. Юки подобное поведение девушки ставило в тупик: он-то за неё переживал, а ну как колдун действительно окажется неглуп, сообразит, что к чему, окрестит Мачико ведьмой и устроит казнь по всем правилам? Ещё несколько месяцев назад подобная перспектива могла бы обрадовать, потому что позволяла избавиться от ненавистной обузы чужими руками. Но сейчас, когда Юки почти примирился со своей участью, сменил статус Мачико с отвратительного монстра до неплохого товарища, почему-то молодой человек не мог допустить, чтобы девушку раскрыли. А потому он, нервно ковыряя посеревшее от времени дерево ворот, следил за семенящим по улице колдуном, напоминающим своими суетливыми мелкими движениями крысу, и думал, что же он может противопоставить врагу.

Выходило, что ничего. Если, конечно, как это бывает в легендах, все вылеченные когда-то Юки животные не придут к нему на выручку и не заклюют-забодают-закусают обидчика до смерти. От мыслей об этом знахарь горько усмехнулся: в то, что некоторые легенды оказываются подкрепленными вполне реальными фактами, он убедился, но иные истории – просто выдумка, когда, сидя зимой у очага, хочется услышать что-нибудь необыкновенное, чтобы мурашки по коже, странное возбуждение в груди и неконтролируемое восхищение. Потому что за окном – пурга и однообразие, а здесь, в тепле – бесстрашные воины и прекрасные девы, добро, всегда повергающее зло на лопатки, и чудеса, для которых не всегда нужно заплатить колдуну или приобрести дорогой эликсир в волшебной лавке. В основе сказки всегда лежит реальность, пусть это и лишь ее отголосок, нечто едва узнаваемое, эфемерное. Мачико была такой реальной основой для сказки. Отважные звери-спасители – лишь человеческой выдумкой.

Внезапно, ненадолго отвлекшись от своих мыслей, Юки заметил, что колдун куда-то исчез. Оставалось лишь предположить, что он пошёл в сторону полей, чтобы основательно осмотреть место преступления. Поняв, что беспокойством все равно ничего не достигнешь, только в ответственный момент окажешься вымотанным и нерешительным, молодой человек спрыгнул на землю и направился в дом, откуда слышалось мелодичное пение прислужницы бога войны, совершенно, кажется, забывшей о грозящей ей опасности.

Когда колдун после обеда вернулся в деревню, Юки помогал Мачико снимать сушившиеся на чердаке травы. Поэтому ни он, ни она не видели, что чёрный балахон чужака был весь в перьях, траве и комьях земли. Где он сумел собрать столько мусора, позже недоумевали всей деревней. Догадки при этом строились одна вычурнее другой, и слуга Шезара потом долго веселилась, пересказывая их Юки, вернувшись от одного из пациентов. Потом, заметив, что весело ей одной, а её собеседник лишь угрюмо мешает ложкой суп, девушка демонстративно обиделась, обозвала знахаря занудой и выбежала во двор.

Зайдя в курятник, чтобы собрать яйца, Мачико, не стесняясь в выражениях, принялась изливать душу курам, недовольным её присутствием. Нет, девушка не была зла на хозяина по-настоящему, она вообще не способна была на него злиться, но он мог бы быть и повнимательнее к ней и тому, что она говорит.

- Я знаю, что я для него обуза, неприятный довесок, который мешает ему жить, как хочется. Но я не могу его покинуть. И совсем не потому что это блажь и желание побыть в этом мире подольше. В кинжале я сплю, там нет ничего, кроме моих грёз, иногда настолько кошмарных, что хочется закричать и проснуться. Но, увы, в моём заточении это невозможно. – Мачико вздохнула и едва не разбила яйцо, когда в отчаянии взмахнула рукой. – И всё равно я не горю желанием здесь жить. Хватит, я видела достаточно, когда честно служила своему господину. Всё, чего мне хочется, это спокойных снов. Спать без сновидений в своем кинжале. Пусть даже вечность. – Едва не наступив на шагнувшего под ноги петуха, Мачико выругалась, и пригрозила птице кулаком. Петух гордо выпятил грудь и проигнорировал её угрожающий жест, недовольно квохча. – Он вызвал меня по ошибке, и я, исполнив его желание, вполне могла бы вернуться обратно. Если бы только он не ходил по краю!

Последнюю фразу Мачико почти прокричала, отчаянно, со слезами на глазах, а потом, испугавшись, закусила губу и замолчала.

Что это с ней? С каких пор в ней проснулась болтушка? Слуга Шезара была остра на язык, не всегда могла промолчать, но почти всё время ограничивалась либо полной ложью, либо полуправдой. Правда срывалась с её губ так редко, что впору было бы фиксировать эти моменты на бумаге как исторические события. Вот только в последние несколько лет записей оказалось бы гораздо больше, чем за все предыдущие столетия.

Мачико как раз заканчивала осмотр куриных гнёзд, когда послышался хлопок калитки. Решив, что это Юки ушёл по своим делам, она не придала звуку никакого значения. Ровно до того момента, когда со стороны двора донёсся хриплый кашель, а потом чей-то незнакомый голос окликнул:

- Добрый вечер, хозяева. Есть кто?

Голос у гостя был хриплый, с присвистом, словно он когда-то посадил связки и так и не вылечил их до конца. Мачико поморщилась: тоже мне, колдун.

Для того чтобы понять, кто именно решил посетить её в такой час – деревенские все заняты хлопотами по хозяйству, – не надо было быть особенно проницательной. Этот голос девушка никогда прежде не слышала, а от говорившего исходила волна силы, гораздо более впечатляющая, чем можно было ожидать от обычного бродячего колдуна.

- Ну есть, – довольно грубо отозвалась Мачико, выходя во двор. – Чем могу помочь?

Мужчина стоял почти у самых ворот, как будто чего-то опасался и заранее готовился, если что-то пойдет не так, дать стрекача. Мачико недовольно поджала губы, но не стала к нему приближаться, замерев на расстоянии пятнадцати шагов.

Из-под балахона послышалось пренебрежительное хмыканье, заставившее девушку недовольно сдвинуть брови: она выставит наглеца сразу, как только он скажет, зачем пожаловал. Гость откинул капюшон, открывая лицо, оказавшееся вполне обычным, слегка простоватым даже – нос картошкой, круглые глаза, широкие тёмные брови. Зубы, обнажившиеся в улыбке, оказались мелкими, желтоватыми. Подбородок был сизым от отросшей щетины. Мачико передёрнуло – она предпочитала мужчин, ухаживающих за собой. Хозяин в этом плане ей очень нравился.

Она решила, что колдун недостоин особого внимания, поэтому расслабленно ждала объяснения визита. Как оказалось, зря.

Внезапно мужчина резко метнулся к ней, и Мачико с удивлением отметила, что даже не заметила момент, когда он пришёл в движение. Когда холодные пальцы неожиданно сильно для такого тщедушного тела вцепились в предплечье, девушка едва не вскрикнула. Она вскинула на него полный злобы взгляд, и поняла, что только что допустила ошибку. Слуга Шезара всегда знала, что грешна излишней самоуверенностью. И на этот раз это вполне могло стоить ей жизни.

Определённо, колдун умел много больше, чем просто заговор на бородавки.

***

Она оказалась совершенно не готова к заклинанию, которое ей бросили в лицо, насмехаясь. Впрочем, скрипучий смешок, сорвавшийся с губ колдуна, дал ей понять, что это даже не насмешка, а откровенное издевательство. Он ни в грош не ставил ни её происхождение, ни её опыт, ни её способности. Но Мачико, подпав под чары, могла только таращиться на него и скрипеть зубами.

Ей не была доступна боевая магия, но она могла замедлить биение его сердца или вовсе его остановить, могла заставить его мышцы сокращаться так, как ей того захочется, могла выпить его жизненную силу до дна. И если бы не заклинание, которое девушка так глупо словила, заблокировавшее на неопределенное время её способности, колдун сейчас корчился бы у её ног, задыхаясь, царапая пальцами горло и умоляя отпустить его.

- Я тебя нашёл, вредительница! – У него оказался отвратительный смех. Как будто когтями по стеклу провели.

- Что ты несешь, придурок? – зло отозвалась она. То, что у неё фактически были связаны руки из-за отсутствия способностей, не значило, что и язык тоже отсох.

- Ах, какие мы грубые! – притворно грустно возмутился мужчина. Казалось, его забавляет происходящее, как кошку – игра с полумертвой мышью. - Ты слишком беспечна, девушка. Столько следов оставила, даже абсолютный неумеха-выпускник тебя с лёгкостью вычислил бы... Ай-яй-яй... Сколько ты уже служишь Тмеру? И зачем ты это сделала?

От того, что колдун был совершенно прав, Мачико заскрипела зубами. Она действительно оказалась беспечна, решив, что в этой деревне рядом с Юки ей ничего не грозит. Тихое местечко, куда новости-то приносит единственный купец и то раз в год, когда из разъездов возвращается домой с туго набитыми золотом сундуками. И Юки... С каких пор она стала от него зависеть не только как от человека, который может отправить её обратно? Не тогда ли, когда она открылась ему и ей впервые перестали сниться кошмары, напоминающие о прошлом?

На мгновение девушка растерялась, осознав, насколько оказалась неосмотрительной. Она ещё смеялась над глупостью деревенских – сама оказалась не лучше. Но обвинение колдуна оказалось подобно кусочку ваты с нашатырём, сунутому под нос. Всю жизнь Мачико сражалась против Тмера, вытащив из его цепких когтей столько жизней, что хватило бы на одну непобедимую армию. И вот теперь её обвиняют в пособничестве её самому главному врагу?

Злость оказалась такой сильной, что у лекаря потемнело в глазах.

- Что?! – закричала она, вырывая руку из его тонких, костлявых пальцев, в корзинке что-то жалобно хрустнуло, и сквозь прутья стала сочиться вязкая бело-жёлтая субстанция. Но Мачико этого даже не заметила. – Да как ты смеешь! Мерзкий шарлатан! Ты хоть понимаешь, против кого сейчас пошёл, кого оскорбил? Я...

«Я проклинаю тебя, и всех сыновей твоих, и дочерей...» – в голове уже родилось начало проклятия, но девушка не успела договорить то, о чём позже наверняка бы пожалела.

Колдун побледнел так сильно, что даже отступил на шаг назад, и если бы не Юки, выскочивший из дома на крики, одному Всёниму* известно, чем бы пришлось заплатить мужчине за обиду, нанесённую божеству.

- Что случилось? – обеспокоенно спросил Юки. Он буквально свалился с чердака и теперь потирал разбитое при падении колено. Штанина уже пропиталась кровью. Увидев гостя, молодой человек побледнел и подлетел к нему. Мачико, красную от злости, захлебнувшуюся на полуслове и ненадолго замолчавшую, он, не думая, спрятал за спину. То, что в этот момент её лицо было точно таким же, как когда она лечила Ивая, Юки не испугало. Он просто ничего не заметил, слишком испуганный от того, что страхи, терзавшие его с утра, наконец стали реальностью.

Юки никогда не был хорошим бойцом. Вот Ранмару или Кёхей – да, они с лёгкостью могли уложить сразу дюжину Искателей и не пострадать от их ядовитых игл. Юки с трудом мог справиться даже с одним. Но сейчас это было последним, о чём он думал. В мозгу билась только одна мысль: «Защитить! Во что бы то ни стало защитить!» Забавно, ещё недавно он вздохнул бы свободно, поняв, что Мачико наконец-то перестанет отравлять его жизнь. Когда всё успело измениться?

- О, а вот и помощничек пожаловал! – радостно всплеснул руками колдун, словно только что решил необычайно сложную логическую задачу. Он неожиданно быстро оправился от шока и теперь вымещал злость за собственный страх на Юки. – Ты же тоже был тогда на поле, да? Ты тоже продался Тмеру? И что ты получил взамен?

«Такого придурка, как ты!» - хотелось сказать Юки. Он смотрел на колдуна и чувствовал, как руки сами сжимаются в кулаки.

Неожиданно бывший вор ощутил такое спокойствие, словно кто-то, до этого крепко спавший где-то глубоко, поддерживал его и направлял.

- Что тебе от нас нужно? – Вопрос прозвучал твёрдо и уверенно, так, как Юки никогда не говорил прежде. Мысленно он удивился, но внешне это никак не отразилось. – Если хотел выдать местным, так вперёд. Надо было сразу к ним идти, а не к нам заявляться. Неужели ты рассчитывал, что после этого останешься в живых?

Колдун снова побледнел и боязливо покосился на калитку. Действительно, зачем он пришёл? Думал, что брат с сестрой – лёгкая добыча, с ними можно поиграть, насладиться их страхом, а потом и предсмертным ужасом и криками. Думал, что девчонка самая опасная из этой парочки, потратил одно из лучших своих заклинаний, чтобы на время её обезвредить. Думал, это будет очередная восхитительная игра в кошки-мышки, которой он часто грешил. В основном, правда, грызуны попадались мелкие, трусливые. А эти с самого начала казались лакомым кусочком. Думал, мальчишка скучный и слабый. Так почему теперь от одного его голоса трясутся поджилки и хочется бежать, бежать без оглядки, лишь бы спрятаться понадежнее.

Колдун знал, что поединок с по-настоящему могущественным противником редко заканчивается полноценной дракой. Часто хватает просто обмена фразами. Мудрый благоразумно побережётся, трусливый – сбежит, глупый ввяжется в драку, но его просто раздавят. Шанс есть только у равного. А колдун совсем не считал себя таковым.

Какой опасный непонятный мальчишка!

Он посмотрел сначала на Мачико, потом на Юки, а затем, комично икнув, начал пятиться к калитке. Оказавшись за оградой, мужчина пискнул что-то, похожее на: «Я ещё вернусь!» - и пустился наутек.

Юки тряхнул головой, приходя в себя, и недоуменно оглянулся на Мачико. Она отпустила его правую руку, в которую крепко вцепилась. В глазах её читались благоговение и страх, точно такой же, как и у колдуна.

- Что произошло? – хрипло спросил молодой человек.

- Он испугался! – радостно воскликнула Мачико, снова становясь собой. – Трус! Я же сказала, что только бородавки и умеет выводить!

Она громко рассмеялась, но глаза как обычно оставались спокойны. Юки внимательно на неё посмотрел, и смех зазвучал совсем уж фальшиво.

- Не волнуйся, хозяин, хочешь, следующий раз я сделаю так, что он забудет даже своё имя? Сейчас я это могу, заклинание спало.

Бывший вор с удивлением отметил, что обращение «хозяин» на этот раз прозвучало не насмешливо-иронично, как обычно, а восторженно-благоговейно. И в груди впервые всколыхнулось беспокойство от пришедшей догадки.

«Этого не может быть, потому что не может быть никогда!» – мысленно заявил Юки, успокаивая себя. Он заставил себя не думать о невозможных вещах, бросил взгляд на калитку, за которой уже осела поднятая колдуном пыль. Юки знал, что мужчина вернётся. Такие, как он, пусть и трусливы, но обязательно доводят начатое до конца. Только действуют исподтишка, пакостят по-мелкому и не оставляют в покое, пока не удовлетворятся своей местью. Такие, как он, мстят особенно зло – они не прощают унижения.

- Не надо его трогать. Пусть делает, что хочет. Если мы что-нибудь с ним сделаем, деревенские испугаются ещё сильнее, найдут нового колдуна. И кто знает, во что выльется встреча с ним. Думаю, нам просто пришло время покинуть эту деревню...

***

- Ты действительно этого хочешь? – уточнила Мачико, накрывая на стол – было время ужина.

- Нет. Я уже успел привыкнуть к этому месту. Но у нас нет другого выхода. Если бы ты только...

Он не договорил, потому что девушка с шумом вскочила со своего стула. Она обиженно посмотрела на Юки и закричала:

- Что? Что «если бы я»? Была более осмотрительной? Более осторожной? Так я и так старалась ничем не выдавать себя, выбрала самый дальний угол поля, который сразу не заметишь. Кто же знал, что этот пьянчужка туда попрётся. Что он вообще там забыл?

- Тебе просто следовало избрать иной путь... – снова начал Юки, но Мачико грубо его перебила:

- Иной путь? Что, Тмер тебя побери, ты имеешь в виду? По-твоему, мне следовало бы потребовать у него нерождённого ребёнка? Выпить его досуха, когда меня позвали бы принимать роды? Или, может, корову, их единственную надежду, без которой половина их детей просто не выживет? Или вовсе оставить всё, как есть, пусть перемрут от голода? И не смотри на меня так! У них больше нечего было потребовать, это ведь не зажиточный староста или Аришин отец!

Мачико вскочила из-за стола и закрылась в своей комнате. Из-за двери донеслись тихие всхлипы. Лекарь уже раскаивалась, что сорвалась на Юки. Он просто решил проявить заботу о ней. Просто упрёк задел ту ещё не зажившую рану, что нанёс колдун, обвинив её в беспечности. Тогда, увидев Юки, подглядывавшего за ней, она так испугалась, что забыла обо всём, желая лишь объяснить ему, не дать отвернуться от неё. В итоге морок, который надлежало навести на поле, оказался слаб и выветрился быстрее, чем следовало. Если бы погибшие посевы обнаружили во время уборочной, списали бы на волю богов и забыли. Но во время, когда пшеница ещё не начала колоситься, весть о невиданном вредителе посеяла панику и вылилась в приглашение колдуна.

Во всех своих бедах Мачико была виновата сама. Вот только признать это оказалось неожиданно тяжело.

Она всхлипнула и, притянув колени к груди, уткнулась в них носом.

Завтра она извинится перед Юки. И он обязательно её простит. Но завтра, всё завтра...

***

Юки не знал, сколько простоял у её дверей, занеся руку для того, чтобы постучать. Он понимал, что был слишком резок. Возможно, обвинения были справедливы, но их не следовало выкладывать на стол сразу же, словно самый лучший купеческий товар. Скорее, спрятать подальше, чтобы их не всякий-то и обнаружил.

Вздохнув, молодой человек осторожно провёл ладонью по поверхности двери, а затем развернулся и вышел во двор. Уже почти стемнело, поэтому в деревне было тихо, только стрекотали в траве цикады, где-то перебрехивались собаки да над ухом звенел комар, и бывший вор, ворча под нос ругательства, увлечённо отмахивался от кровососа. От этого бесполезного дела становилось легче: мысли о событиях минувшего дня не лезли в голову.

Как и ожидал Юки, колдун вернулся. Знахарь пропустил тот момент, когда чёрная тень приблизилась к воротам, поэтому хриплый кашель заставил его вздрогнуть.

- Проваливай! – больше в голосе не было той твёрдости, что так испугала чародея, но он всё равно вздрогнул, как битая собака, над которой занесли руку, но не понятно, для удара или для ласки.

- Я уйду, когда поговорю с тобой. Я пришёл к тебе, слышишь? Не к ведьме, а к тебе.

- Мачико не ведьма! – возразил Юки, даже не успев обдумать собственные слова.

- Это ты так думаешь. Все они сначала кажутся прекрасными и идеальными, а потом оказывается слишком поздно.

Ночной гость и представить себе не мог, насколько он не прав. Мачико для Юки с самой первой встречи была ненавистным созданием, от которого следует непременно избавиться. И он изо всех сил пытался.

Когда же всё изменилось?

- Возможно, мои слова покажутся тебе глупостью. Но я просто должен открыть тебе глаза на правду. Иначе пытаться что-то исправить может оказаться слишком поздно.

Колдун нёс полнейшую околесицу, из которой Юки не понял ни слова. Но он говорил так, словно действительно собирался сообщить что-то важное, так что пара минут, потраченные на выслушивание ещё одной порции непонятных фраз, ничего не изменят.

- Тмер с тобой, заходи, – буркнул знахарь.

Гость загремел крючком, за что-то запнулся и с трудом не упал, схватившись за калитку. Юки, наблюдая за ним, уже успел пожалеть о своём приглашении: стоило выгонять колдуна, чтобы потом собственноручно пригласить в гости?

Мужчина поправил одежду и подошёл к бывшему вору, заискивающе улыбаясь. В сочетании с мелкими зубами это смотрелось столь отталкивающе, что Юки скривился.

- Ты, должно быть, думаешь, что я трус? – Не получив ответа, колдун продолжил: - А вот и неправда. Просто я достаточно мудрый, чтобы знать, когда остановиться. Особенно если у меня такой могущественный противник. Думаешь, я не понял, кто вы?

Почему-то от этого вопроса пересохло в горле – гость говорил так уверенно, словно и впрямь всё знал. Бывший вор постарался сделать глупое лицо и поинтересовался:

- И кто же?

- Она слуга Шезара, лекарь. А ты её хозяин. Я прав?

Шах и мат. Должно быть, после его заговоров от бородавок отваливаются ещё нос и уши.

Юки не протянул бы и пары лет воровской жизни, если бы не научился, когда это было необходимо, врать с невозмутимым видом. Сейчас, окинув гостя с ног до головы задумчивым оценивающим взглядом, он холодно бросил:

- Пусть так. И что дальше?

Колдун, ожидавший немного другой реакции, растерялся, а потом быстро замахал руками и быстро, словно боялся, что его прервут и не дадут договорить до конца, зашептал:

- Да мне-то что, я с вами связываться не хочу, мне своя шкура дороже, знаю я, какие про эту девицу слухи ходят... – он нарочно сделал паузу, чтобы дать Юки возможность вдуматься в сказанное и вполне ожидаемо отреагировать.

- Какие ещё слухи?

Колдун улыбнулся уголками губ, незаметно, но торжествующе. Попался, попался, простофиля! Пусть мне с тобой и не тягаться в силе, но я, пожалуй, поумнее тебя буду.

- А ты разве не знаешь? Колдовством она балуется, самым разным, особенно чернокнижничеством увлекается. – Юки молчал, и мужчина, приободрившись, продолжил: – Я связываться с вами не буду (с самого начала не хотел, а к вам просто так, ради знакомства заходил), так, совру чего-нибудь в деревне, получу плату, и в этих краях вы меня больше не увидите. Делайте, что ходите, хоть всех деревенских на обед сварите, мне дела нет. Но я предупредить тебя хочу! – Колдун попытался схватить собеседника за запястье, но тот отдёрнул руку. Тогда мужчина заискивающе заглянул ему в глаза. Юки передёрнуло. – Сколько тебе лет, парень?

Бывший вор побледнел: вопрос задел за нить в душе, давно своим звоном не оставлявшую его в покое.

- Тебе-то зачем?

- Мне-то всё равно. Только слышал я, что за последние несколько лет, что вы здесь живёте, ты совсем не изменился. Никогда не спрашивал себя почему?

- Даже в голову не приходило, – солгал Юки.

- А зря! Потому что это всё она, её рук дело. Знаешь же, пока вызвавший не отпустит её или остаётся жив, она ходит по земле свободно. Если ты умрёшь, ведьма тут же снова окажется запечатанной. Думаешь, ей этого хочется? Нет, ей гораздо интереснее жить, кого-то лечить, кого-то сживать со свету, творить чудеса и получать за это плату. А тебя она специально заставила застыть, перестать изменяться, чтобы ты прожил подольше. Ну разве не коварный поступок? Пройдёт десять, двадцать лет, а ты всё будешь таким же молодым и цветущим. А она будет смотреть на тебя и радоваться – значит, не скоро ей ещё предстоит отправиться назад... – Видя, что Юки не пытается возразить, колдун продолжал. – Ну да ничего, ты-то всегда можешь от неё избавиться. И тогда всё сразу вернётся на свои места. Я даже могу подсказать способ. Хочешь?

- Нет... – ответил Юки, но так задумчиво и нерешительно, что колдун растолковал это по-своему.

- О, это просто. Всего-то надо порезать ладонь кинжалом и чтобы кровь непременно попала на ключ, а потом высказать своё пожелание. Она не посмеет ослушаться. Интересно, правда? – шипящим шёпотом поинтересовался мужчина. Он так близко придвинулся к собеседнику, что бывший вор вынужден был отойти на несколько шагов.

- Тебе-то что от этого, какой прок?

- А что я? Чем меньше всяких тварей по земле ходит, чернокнижничеством занимается, тем лучше мне. И конкуренция опять же нашему сословию меньше, – ответил колдун. Он отошёл от Юки на несколько шагов и предупредил: – То, что должен был, я сказал. Хочешь прожить долгую жизнь рядом с ведьмой, мешать не буду. Но на твоём месте я ниточки-то, за которые она дёргает, отрезал и освободился бы.

Ушёл колдун гораздо тише, чем появился. Просто растворился в сумерках, не оставив после себя ничего, словно разговор Юки приснился.

Он называл Мачико ведьмой. Обвинял в том, что она нарочно делает так, чтобы Юки не менялся. Отчего-то вспомнились её странные взгляды, когда девушка ловила его у зеркала и порывалась что-то сказать, но так и не решалась. И ведь никогда, никогда не насмехалась над ним в такие моменты, тогда как в остальном всегда находила повод для шуток.

Руки сами собой сжались в кулаки. Юки, опустив глаза, внимательно изучал землю под ногами. Во время разговора он вырыл носком ботинка небольшую ямку и теперь пытался выровнять почву.

Пришло время для разговора, который бывший вор никак не решался начать. Он огляделся по сторонам – ни души. Вся деревня после заката затихла, успокоилась. Никто не решался выходить за порог, когда рядом бродит какая-то непонятная напасть, а по улице – колдун. Из горла Юки вырвался горький смешок, и он решительно направился в дом. Хватит медлить и ходить вокруг да около. Сегодня ночью он узнает правду.

***

Мачико разбудил стук в дверь. Сонно моргая, она медленно поплелась открывать, чтобы потом, испуганно взвизгнув, отпрянуть. Если бы её реакция была похуже, сейчас ей пришлось бы лечить сломанный резко распахнувшейся дверью нос.

На пороге стоял Юки. Мачико, решив, что он пришёл извиниться, решила торжествующе улыбнуться и изречь что-нибудь язвительное, но лицо его, пусть и плохо различимое в темноте, разбавляемой только жиденьким лунным светом, было до того мрачным, что все колкости застыли в горле, больно его оцарапав.

- Что случилось? – испуганно прошептала девушка.

Когда Юки уверенно шагнул внутрь, она отступила. Несмотря на то, что в комнате было душно, по спине слуги Шезара пробежал холодок и стало зябко, словно её с головой окунули в свежую колодезную воду.

Он ответил грубо и кратко, но от этого у Мачико потемнело в глазах и стало так страшно, что подогнулись колени, и стоило большого труда не осесть на пол.

- Где ключ? И что ты со мной сделала, ведьма?



*Всёним – высшее божество в пантеоне. Бог света.






 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 3

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


3

Первый летний месяц прошёл быстро. Вся деревня наблюдала за тем, как каждый вечер Илей сидит на лавке возле ворот дома Ариши, та сидит подле него, громко и как-то совсем неженственно смеётся, а он разливается соловьём и продолжает шутить. Глядя на это, Юки хотелось набить ему морду. Не из-за Даньи, которая словно исчезла, а из-за отвратительного лицемерия. Юки никогда бы не смог вот так: бегать на тайные свидания с одной, которую всем сердцем любишь, а она любит тебя, а жениться потом на другой только потому, что за неё дают богатое приданое. Мачико, шедшая рядом с ним и видевшая, как у Юки при виде Илея руки сами сжимаются в кулаки, незаметно хлопала его по плечу. Для бывшего вора это было сродни ушату холодной воды, вылитому на голову. Он сразу успокаивался, приходил в себя и ускорял шаг. Если бы в деревне не была только одна улица, Юки обходил бы ненавистный дом десятой дорогой. Но молодой человек вынужден был время от времени проходить мимо – работу никто не отменял. Год выдался крайне урожайным не только для растений, но и для болезней – в деревне уже третья корова мучилась воспалением вымени, и приходилось почти каждый день ходить и проверять, как продвигается лечение.

Юки хотел снова съездить в гости к Такенаге, посетить милойскую библиотеку на этот раз уже для того, чтобы просто узнать о Мачико побольше, но из-за того, что был нужен в деревне, вынужден был отложить на время поездку. Раньше он выискивал только способ вернуть её в сосуд, просматривал рукописи бегло, не особенно запоминая ненужную информацию, а теперь жалел. То, что тогда знахарь расценивал как шелуху и мусор, теперь точно пригодилось бы и почти наверняка объяснило, почему ему так легко рядом с ней, а по вечерам долго не удаётся заснуть, потому что все события, связанные с Мачико, память снова и снова прокручивает в голове. Он стал относиться к ней как к хорошему товарищу, как и обещал. Её недостатки, прежде злившие и заставлявшие скрипеть зубами, теперь вынуждали его только мысленно разводить руками: «Что поделать, никто не совершенен». Теперь, когда она, завидев очередную зверушку, нуждающуюся в незамедлительной помощи, корила его за излишнюю доброту, Юки почему-то видел в Мачико ревнивую жёнушку, дождавшуюся мужа с гулянки и жаждущую вылить на него всё скопившееся за время ожидания негодование. В такие моменты хотелось остроумно пошутить или сказать комплимент, а потом звонко чмокнуть её в щёку. Но Юки ни разу так не поступил. Он вдруг ясно стал осознавать, что Мачико просто ревнует его к животным, с которыми он возится столько времени. В деревне её все любили, но она всё равно была очень одинока, потому что они любили знахарку с божественным талантом поднимать на ноги даже обречённых. А узнай они, кто она на самом деле, всей деревней сожгли бы её на костре за ведьмовство. Люди верили в богов, но не желали верить, что боги, пусть и самого низкого ранга, могут быть среди них.

Спустя несколько дней после Праздника богини плодородия к ним наведались Ранмару с Тамао, как раз проезжавшие мимо и решившие заглянуть в гости. Они не виделись около трёх лет. Юки никогда не думал, что его ветреный друг вдруг остепенится и решит обзавестись постоянной подругой. Но ещё меньше он ожидал, что прекрасная герцогиня, выросшая в роскоши, променяет шелка на небелёный лён, изумруды и жемчуга на стеклянные бусы, а крышу над головой и тёплый очаг на кочевой образ жизни, когда нередко приходится ложиться спать с бурчащим от голода желудком у костра, нещадно чадящего, а наутро чувствовать каждую косточку, возмущённую таким отношением. Тамао всегда мечтала путешествовать и теперь выглядела цветущей и счастливой. Воспитание, ещё проглядывавшее, как вата в прохудившемся одеяле, как-то постепенно сошло, исчезло, осыпалось подобно старой краске. И такой – искренне смеющейся, плачущей, переживающей, а иногда даже кипящей от гнева – она нравилась Юки даже больше. А ещё он надеялся, что у друзей всё будет хорошо.

После визита менестреля и его подруги Юки весь день просидел перед зеркалом. У Ранмару у глаз видны были морщинки, как у человека, который много и искренне улыбается. У Такенаги, он помнил, было несколько седых волосков, особенно выделявшихся на фоне остальных, смолисто чёрных. А у него, Юки, по-прежнему был вид пятнадцатилетнего юноши, которому ещё не скоро посчастливится подержать в руках бритву. И это снова расстроило его, а Мачико заставило хмуриться, будто она боролась сама с собой и ни одна из сторон никак не могла одержать победу.

«Почему я совсем не меняюсь? Это болезнь? И почему молчит Мачико? Ждёт, что я спрошу её первым?»

А она всё молчала, только бросала на него обеспокоенные взгляды. И Юки тоже ничего не говорил, только продолжал свой поединок с зеркалом, продолжающим над ним насмехаться.

Время для разговора всё равно когда-нибудь должно было наступить. Юки так устал от бесконечных вопросов и догадок, что просто обязан был хоть когда-нибудь получить на них ответы. Если Мачико не хватало решимости начать первой, то это следовало сделать ему. Оставалось только подгадать подходящий момент.

Лето выдалось солнечным, но достаточно дождливым, чтобы не возникало недостатка в воде для полива. Каждый день был полон солнца, удушающий зной вынуждал местных в обед прятаться по домам, а все дела делать утром и под вечер, когда спадала жара. Дождь чаще всего лил по вечерам, когда солнце клонилось к закату. Сегодня всю ночь была гроза, и утром было душно и тяжело дышать, как будто на грудь положили тяжёлый камень. Комары, голодные и настойчивые, не оставляли в покое ни на минуту. Юки, хотевший повозиться в своём огородике, сбежал домой, где сидел, держа кота на коленях и чесал ему округлое пузо, наслаждаясь громким мурчанием.

Мачико ставила тесто. Когда они только поселились в этом доме, она совсем не умела печь, да и сейчас получалось через раз, но всё же Юки нравилась её выпечка, и он с нетерпением ждал, что же выйдет на этот раз.

Когда чугунок с тестом был спрятан в тёплую печь, чтобы тесто подошло, а Мачико как раз стирала со стола остатки муки, Юки поёрзал на своём месте и робко начал:

- Знаешь...

Она, как будто заранее знала, о чём пойдёт разговор, заметно напряглась, а рука с тряпкой замерла на полпути к столу.

- Что? – совершенно спокойно спросила девушка.

- Я тут долго думал... – Продолжал оттягивать разговор Юки, понимая, что поступает трусливо и глупо, но поделать с собой ничего не мог.

Он всегда считал себя нерешительным и слабохарактерным и теперь лишний раз убеждался в собственной правоте. В такие моменты молодой человек завидовал Кёхею, который редко утруждал себя долгими размышлениями, предпочитая сначала делать, а потом разбираться с последствиями. Мудрый Такенага обычно вовремя предостерегал его от ошибок, так что серьёзных проблем чаще всего удавалось избежать. Теперь же рядом не было ни того, ни другого. Юки был один на один со своими проблемами и должен был с ними разбираться.

Глубоко вдохнув, он начал:

- В последнее время...

Дулотта решила отомстить ему за то, что, сочувствуя Данье, он клял богиню вместо того, чтобы умолять её сжалиться. И теперь, стоило Юки набраться смелости, как в дверь с грохотом постучали, требуя, чтобы им открыли. Голоса были испуганные и возбуждённые. Мачико, побледнев, побежала к дверям, бросив через плечо:

- Достань какую-нибудь простыню!

Юки повиновался беспрекословно. Её волнение передалось и ему, и знахарь заметил, что его руки дрожат. Простыня перекручивалась и никак не желала ровно ложиться на столешницу. Молодой человек тихо выругался и, чуть успокоившись, разгладил края импровизированной скатерти.

В комнату влетела Мачико, а за ней плелись два деревенских парня, тащащих на грубо сколоченном подобии носилок полуживого мужчину. Следом за процессией оставалась дорожка из капель крови. Когда один из носильщиков случайно запнулся, послышался глухой стон раненого, тут же оборвавшийся то ли кашлем, то ли предсмертным хрипом. Юки, привыкший наблюдать за тем, как Мачико занимается врачеванием, побледнел. Он ещё не видел ран, но понимал, что минута промедления, и страдалец обречён.

- Укладывайте! – приказала она. – Да осторожно, олухи!

Когда Мачико занималась целительством, она не стеснялась в выражениях. Остальные, прекрасно понимая, что от этой девушки зависит жизнь пациента, безропотно сносили и её командирский тон, и ругань, а иногда даже побои.

Пока парни, стараясь сильно не трясти пострадавшего, укладывали его на стол, Мачико задавала вопросы:

- Как это произошло?

- Дык, ночью дождь был, крыша протекла. Ну, Ивай и полез с утра посмотреть, что там да как. Не удержался. Крыша-то соломенная, а она скользкая после дождя-то, не обсохла ещё. Ну и шандарахнулся вниз, – пыхтя, вещал один из парней, здоровый детина. – А там – вилы. Так и проткнуло его малясь. Женка услышала, выскочила – в крик. А мы как раз рядом. Ну, и подсобили немного. Нам не в тягость.

- Он это, как, сильно плох? – спросил второй.

Мачико покачала головой:

- Пока не знаю. Надо осмотреть, понять, что к чему. А вы – марш отсюда! Нечего мне тут мешаться. Завтра приходите.

- Так это... нам бы сейчас... А то дюже его баба голосит, – робко возразил первый, но Мачико так на него посмотрела, что он, побледнев, поспешил сбежать. – Поняли, поняли. Раз уж завтра, то и придём завтра. Подумаешь!

Они с топотом, шумом и пыхтением ушли. Гулко хлопнула входная дверь, а потом и калитка. Мачико перевела взгляд на Юки. Глаза её казались золотистыми, искорки по краю радужки сверкали, словно драгоценные камни в лучах солнца. Слуга Шезара была крайне возбуждена перед предстоящим действом, и спорить с ней не следовало.

- Принеси воды! Быстро!

Юки знал, что, если она не развернула парней ещё на пороге, значит, пациента можно спасти, а потому со всех ног бросился на улицу. Когда он вернулся, таща ведро воды, Мачико поставила ведро на стул и опустила в него руку. Жидкость запузырилась, вверх взвилась струйка пара – сейчас там была не прохладная, сводящая зубы колодезная вода, а кипяток. Мужчина лежал обнажённый по пояс, простыня под ним покраснела от крови. Кровотечение было слишком сильное, судя по всему, вилы проткнули лёгкое, чудо вообще, что Ивай до сих пор жив. Если Мачико будет так тянуть, они точно его не спасут. На краю стола выстроилась вереница из эликсиров. Лекарь в задумчивости выбирала подходящий, взяла в руки пузатую тёмно-зелёную склянку и поднесла к глазам.

- Могу я... – начал Юки.

- Уходи, – приказала она.

- Что?..

- Я сказала, уходи. Ты будешь мешать. Иди поброди в деревне, запрись в своей комнате, что угодно, но ты не должен это видеть, – Мачико подняла на него глаза, и Юки отступил на шаг. – Ты ведь хочешь его спасти?

Он закивал так бешено, что заболела шея, а потом юркнул в свою комнату и плотно закрыл дверь. Потом забрался с ногами на кровать и, обняв колени, уткнулся в них лицом.

- Страшно... – пробормотал Юки.

То, что Мачико не была человеком, стало стираться, исчезать из его памяти. Он относился к ней как к равной сначала через силу, а потом это стало выходить само собой. И вот, стоило только привыкнуть к ней, как слуга Шезара снова напомнила о том, что человеческого в ней не больше, чем в глиняной скульптуре. Её лицо, бледное, бескровное, какое-то совершенно плоское, как тарелка для закусок, на котором нет ничего, кроме узкой щели, отдалённо напоминающей рот и огромных, гипнотизирующих, затягивающих вглубь глаз, вызывало желание отвернуться, спрятаться, не видеть, но в то же время от него было совершенно невозможно оторваться. Такая опасно завораживающая красота есть у некоторых змей: инстинкт самосохранения вопит о том, что надо спасаться, а тело не слушается, потому что хочется ещё хоть немного полюбоваться красотой, пусть это и станет последним восхитительным зрелищем в жизни. Такую Мачико Юки никогда не видел, и она испугала его больше, чем все когда-либо услышанные страшные истории вместе взятые.

Из-за двери доносилось невнятное бормотание, едва слышные шаги Мачико, звон склянок, стоны и хрипы умирающего, а Юки не мог ни пошевелиться, ни прийти в себя от ужаса, сковавшего его внезапно и накрепко, лучше самых надёжных цепей.

Всё хорошее, случившееся за последние дни, вылетело из памяти, будто на воспоминания кто-то пролил зелье забвения. Вспомнилась первая встреча, ужас первых дней, ненависть к мерзкой твари и почему-то её слова: «Эй, хозяин, не переживай. Я тебя никогда не покину».

Страшное, ужасное обещание вечности вдвоём.

«И с этим чудовищем мне предстоит прожить всю жизнь? – подумал Юки. – О, Дулотта, за что? Когда я успел настолько тебя прогневить?»

Богиня как обычно молчала, и ей одной было известно, что там, за поворотом, к которому приближался юноша, никогда не являвшийся её любимцем.

***

Всю ночь Юки не мог сомкнуть глаз: звуки, доносившиеся из другой комнаты, не давали даже попытаться выбросить из мыслей произошедшее. Бормотание Мачико, то тихое, еле слышное, то мощное, гулкое, пробирающее до костей, разобрать было невозможно, да молодой человек и не пытался. Он просто лежал с открытыми глазами, проклиная собственную трусость и слабохарактерность, вздрагивая, когда сквозь дверную щель видны были вспышки света, точно от молнии, а потом нос щекотал запах тлеющих трав. Лекарь занималась колдовством. И вполне вероятно, что завтра её пациент по-прежнему будет жив и даже придёт в себя.

Утром всё так и оказалось: снова заявились вчерашние парни, с удивлением посмотрели на бледного, слабо дышащего и пытающегося что-то прохрипеть мужчину, сгрузили его на носилки и унесли. Мачико пообещала прийти в обед, чтобы сделать перевязку, и принести мазь. О цене за свои услуги она не стала заговаривать.

Лекарь, вцепившись обеими руками в столешницу, изо всех сил старалась удержаться на дрожащих от слабости ногах. Юки, отважившийся выглянуть из своей комнаты, встретился с ней взглядом: девушка виновато на него смотрела, словно извинялась за недавнюю грубость.

- Ну вот и хорошо... – тихо пробормотала она и начала оседать на пол. Если бы Юки не успел её подхватить под мышки, Мачико упала бы. Он, осторожно придерживая её за талию, помог ей добраться до постели, а потом даже укрыл одеялом. Мачико уснула мгновенно. Молодой человек посмотрел на её бледное, измождённое лицо, тёмные круги под глазами, и ему стало её жаль. А потом вспомнились события вчерашнего дня, и излишняя сентиментальность исчезла.

День Юки привёл за различными мелкими делами, стараясь не думать о Мачико. Это было тяжело, но он справился. Бывший вор слышал, как она ушла в обед, потом – как вернулась и начала возиться на кухне. Желудок сводило от голода, но видеть слугу Шезара не хотелось, и Юки, сжевав несколько листочков недавно взошедшего салата, вернулся к работе. Ужинать всё же пришлось вместе, в полном молчании, чувствуя, как от царящего за столом напряжения, сводит плечи. Это было глупо и очень по-детски, злиться на неё, но Юки ничего не мог с собой поделать. Когда Мачико, устав от тишины, подала голос, заверив сидящего напротив молодого человека в том, что вчерашний пациент скоро пойдёт на поправку и к уборочной уже будет совсем здоров, тот лишь сухо кивнул и склонился над своей миской так низко, что кончиком носа едва не задевал расписной край.

Иногда ему казалось, что пытаться что-то изменить в их отношениях равносильно попытке закатить на вершину идеально гладкого крутого склона круглый камень. Вот ты пыхтишь, стараешься, катишь, не обращая внимания на сбитые в кровь ноги, жажду, от которой горит горло, пот, пропитавший насквозь рубашку и заливающий глаза, но всё равно чувствуешь радость от движения вперёд, от собственного упорства и целеустремлённости. А потом, решив чуть передохнуть и полюбоваться результатами своих трудов, останавливаешься на середине пути к вершине, вытираешь пот со лба, восстанавливаешь дыхание, а камень тем временем выскальзывает из-под придерживающих его пальцев левой руки и, грохоча, катится вниз, к самому подножию и даже дальше. И, спустившись следом, тебе приходится начинать всё сначала. Только Юки пытался увидеть в Мачико что-то хорошее, принять её, как она живо поворачивалась другой стороной, совсем новой, неизведанной, настолько поражающей, что хотелось закрыть глаза, уши и уйти прочь.

Он любил животных, понимал их, хорошо относился к людям, но Мачико была настолько особенной, что даже его толерантность, устыдившись, пряталась в тёмный угол, уступая место на сцене самой крайней форме ксенофобии.

Эту ночь Юки также провёл без сна, всё пытался себя убедить в том, что он напрасно себя накручивает, занимается глупостями, ведь не произошло ничего страшного – Мачико никого не убила, а, наоборот, спасла. Но его застарелая обида на то, что она навязалась ему, вынудила постоянно терпеть её рядом, перекрывала все доводы рассудка.

- Нет, это невозможно! – воскликнул Юки, садясь на кровати. Вместо бессмысленного самоистязания лучше поговорить с причиной его бессонницы, ведь у них есть незаконченный, прерванный разговор.

Когда молодой человек подошёл к двери, до его слуха донёсся тихий скрип половицы, а потом скрежет отодвигаемой щеколды – Мачико решила выйти на улицу? Он, крадучись, подобрался к её комнате и заглянул внутрь – постель пуста, только придавленная подушка да отброшенное одеяло говорили о том, что здесь кто-то лежал.

На улицу он успел выскочить как раз вовремя: женский силуэт ещё можно было разглядеть в полумраке – ночь выдалась на редкость ясная, звёздная, словно по заказу. Юки, забыв даже обуться, выскочил из дома следом за девушкой, постаравшись не хлопнуть дверью, не вспугнуть.

Она шла, чуть припадая на правую ногу, словно та была повреждена. Когда успела? С другой стороны, если бы не неожиданная хромота, Юки никогда не услышал бы, что она собирается уходить – Мачико всегда передвигалась бесшумно и легко. Но, видимо, прошлая ночь отняла у неё много сил, раз слуга Шезара никак не могла восстановиться.

Ему в порыве неожиданного, нервного веселья захотелось окликнуть девушку, посмотреть на её реакцию, но язык не слушался, а любопытство было слишком сильно, чтобы оставить её и вернуться домой.

Казалось, будто Мачико совершенно уверена в том, что за ней никто не следит. Она ни разу не оглянулась, не приостановилась, чтобы прислушаться, раздадутся ли за спиной шаги. И Юки, понимавшему, что спрятаться, пожелай девушка бросить взгляд через плечо, он не успеет, это было только на руку.

То, что слуга Шезара направляется к пшеничным полям, молодой человек понял только тогда, когда заметил посевы. Мачико на миг замерла, точно принюхивалась, а потом осторожно ступила на поле, выискивая нужный участок. Достигнув цели, она сделала десять шагов вперёд, слегка придавливая босыми ступнями побеги, потом повернулась направо и отсчитала ещё десять шагов, затем ещё дважды это повторила, очертив таким образом правильный четырёхугольник. Юки, спрятавшийся за одним из деревьев, посаженных, чтобы уберечь почву от эрозии, с удивлением наблюдал за её манипуляциями. Потом девушка встала точно в центр квадрата и присела на корточки, лаская пальцами нежно-зелёные стебли и бормоча что-то под нос. Участок на миг подёрнулся золотистой дымкой, впитавшейся затем в кожу Мачико. Даже в слабом свете луны было хорошо видно, что у лекаря мигом порозовели щёки. Она уверенно расправила плечи и посмотрела точно на закусившего костяшки пальцев, чтобы не вскрикнуть Юки. Молодой человек этого не заметил, с ужасом глядя на высушенную, пожухшую пшеницу, попавшую внутрь очерченного Мачико квадрата.

- Ну как тебе, хозяин? Впечатляет? – хихикнула она. Голос её снова звучал звонко и насмешливо. Как будто Мачико, выпив жизнь из пшеницы, восстановилась, поправилась.

- Ведьма... – тихо выдохнул Юки. Слово сорвалось само, точно живое, и молодой человек тут же пожалел об этом, но забрать назад не мог.

Мачико всё услышала. Её слух снова стал тонким, а движения, когда она поднималась на ноги, – грациозными. На миг в её глазах, устремлённых на Юки, промелькнула боль, но молодой человек решил, что это просто игра его воображения.

- Тебя никто не заставлял за мной следить, – сухо отозвалась девушка, подходя к собеседнику. Её хромота пропала, ноги снова ступали аккуратно и легко, практически не приминая под собой траву.

- Это... случайно... – испуганно пробормотал Юки, отступая сначала на шаг, а потом и вовсе разворачиваясь, чтобы сбежать.

- Стой! – она схватила его за рукав с такой силой, что послышался треск ткани. Молодой человек замер, чувствуя, как его спина под её взглядом покрывается холодным потом. – Дай мне объяснить.

- Что именно?

Мачико так резко отпустила его, что Юки едва не упал. Он повернулся к ней, желая сказать ещё какую-нибудь колкость, но замер, не в силах выдавить из себя ни слова. В глазах лекаря, редко смеющихся и почти всегда невозмутимо спокойных, стояли слёзы. Настоящие, искренние слёзы.

- Ты думаешь, я делаю это ради собственного удовольствия? – спросила она. – Думаешь, я такая злая, вредная и отвратительная, как ведьма из сказок, которыми принято зимними вечерами пугать детей, чтобы они были послушными? Так позволь мне доказать тебе, что это не так!

Они стояли посреди пшеничного поля, слова разлетались далеко, от домов, находящихся ближе всего, послышался собачий лай. Мачико вздрогнула, снова схватила Юки за рукав и потянула за собой:

- Пойдём домой, хозяин. Там нам будет удобнее.

Ему не нравилось, когда она так к нему обращалась, и слуга Шезара прекрасно это знала. Обычно она делала это для того, чтобы его позлить, но на этот раз уважительное обращение вырвалось у неё неосознанно.

Когда они оказались возле калитки, девушка нервно огляделась по сторонам, а потом легонько толкнула Юки в спину, пропуская вперёд. Он даже не возмутился. Молчал молодой человек и тогда, когда дожидался, пока Мачико устраивалась за столом и с места на место переставляла небольшую вазу с уже увядшими цветами, как будто эта нехитрая операция позволяла ей успокоиться.

В деревне запели первые петухи, и девушка произнесла:

- Вчера я спасла жизнь Иваю. Он ходил по краю и, если бы не я, ему никогда не найти безопасный путь назад. Он бы просто рухнул вниз, умер. А следом за ним последовала бы и его семья – тяжёлая жена и семеро детей мал, мала, меньше. Они бы просто не пережили эту зиму, не сумели бы нарубить достаточно дров, собрать сена, чтобы прокормить корову, сжать всю пшеницу на поле. Им никто не смог бы помочь – у самих забот полон рот. Понимаешь? Если бы я дала ему умереть, они были бы обречены, – Мачико протянула руку и вцепилась пальцами в запястье Юки. Он поморщился. – Я не пытаюсь тебя убедить в моей божественной доброте или благородстве. Нет. Это просто небольшое вступление. Ты знаешь, что я никогда не помогаю просто так. Чем серьёзнее помощь, тем выше плата. Я не могу за спасибо вытащить человека из царства Тмера, мне просто не хватит на это сил. Я всего лишь божественная прислуга, полубожество, я не могу творить чудеса из ничего, понимаешь? Мне нужно что-то взамен. Цена всегда разная, но без этого никак. Иначе вся моя магия без надлежащей подпитки будет лишь жалким фокусом, в ярмарочном балагане получше бывают. Ивай отдал мне часть своих посевов. Он и его семья не умрут. Если год будет неурожайный, немного поголодают весной, если пшеницы будет много – продадут меньше излишков. В любом случае он будет в выигрыше, потому что нет ничего дороже, чем отсрочить свой визит в царство Тмера ещё на несколько лет.

Теперь ты понимаешь, что я не развлекаться туда ходила? В противном случае я просто лишилась бы своих сил. И это было бы моё наказание на непослушание.

- Наказание? – неожиданно переспросил Юки.

- Да. У каждого из нас есть свои обязанности. Мои – лечить и получать за это разумную плату, чтобы вереница чудесных исцелений не иссякала.

Она слабо улыбнулась одними уголками губ, словно извиняясь. Юки впервые видел у неё такое выражение лица. Он считал её насквозь лживой и алчной лишь потому, что ему был известен только маленький кусочек правды.

«Сколько ещё мне предстоит узнать, чтобы я наконец увидел и понял тебя настоящую?»

- Скажи... – начал Юки, решив избавиться ещё от части вопросов, так давно не дававших ему покоя.

- Да? – встрепенулась она.

Это была ночь откровений. Спроси у девушки что угодно, и получишь честный ответ. Но знахарь всё же не смог. Слишком уж страшно было узнать правду.

- Нет ничего. Спокойной ночи, – сдержанно пробормотал он, вставая со своего места и направляясь в комнату. Завтра, всё завтра. А слуга Шезара так и осталась сидеть, грустно улыбаясь ему вслед.

Мачико снова повернулась другой стороной. И снова это стало полной неожиданностью для Юки. Мысленно, поплевав на ладони, он опять налёг телом на камень. Впереди был долгий путь, но почему-то это совсем не пугало.

***

Мужчина, которого Мачико оттащила от порога царства Тмера, приходил её благодарить. Она сухо кивала и просила в будущем быть повнимательнее. Мачико знала всех деревенских не только поимённо, но и кто чем живёт и все связанные с этим сплетни, Юки – нет. Возможно, всё дело в том, что девушка много времени проводила у колодца, общаясь с местными кумушками. Юки же, в последние годы сторонившийся из-за своих комплексов даже ровесников, мало с кем общался, но его это не особенно волновало.

Дни снова текли своим чередом. Спокойные, тихие, когда уже с самого утра ясно, чего ждать от вечера. Семья Ариши потихоньку готовилась к свадьбе, и вся деревня гудела о том, из какой ткани невесте сошьют платье и какие деликатесы будут на столе. Даже Юки, не интересующийся сплетнями, был в курсе всего, что творится в купеческом доме. Последний раз он видел Данью месяц назад, и её судьба волновала молодого человека гораздо больше. Но бегать по деревне в поисках девушки, которая не хочет ни с кем видеться, было глупо.

Паника началась после визита одного из деревенских на поле, чтобы проверить, как взошла пшеница. Любопытный мужичонка влетел в деревню испуганный, словно повстречался лицом к лицу с медведем, благородно позволившим ему уйти и пробасившим: «Иди, человече, с миром». Вопя что-то о происках Тмера он вбежал во двор к старосте и попытался зазвонить в сигнальный колокол, но старостина жена – дебелая крупная женщина – схватила его за шиворот, хорошенько встряхнула и потребовала объяснений.

- Поле Ивая-то точно проклял кто, – прохрипел мужичонка, пытаясь оттянуть сдавивший горло ворот рубахи. Старостиха тряхнула его ещё раз и бросила на траву.

- Что там с полем? – спросила она. Теперь голос женщины звучал не зло, а обеспокоенно. Как назло, муж где-то запропастился, а сын у невесты своей пропадает. Чтоб этих мужиков расплющило! Никакой помощи!

- Дык, знамо что. Я не один видел, можете поспрашивать, госпожа Паня. Мы близко подойти не решились, так, издалека, одним глазком... – неуверенно лепетал мужичонка. – Так выжжено там всё. Половина поля, почитай, высушена, словно силушку из растений выпил кто. Да так ладно... Как с линейкой ходил. Ну, мы и перепугались. А ну как эта зараза на остальные посевы перекинется? Что мы есть-то зимой будем? – мужичонка даже расплакался, засопел, уткнулся лицом в рукав и всхлипнул.

Старостиха, лицо которой бледнело и вытягивалось по мере того, как рассказ утреннего гостя подходил к концу, вдруг испуганно охнула и заголосила:

- Ой, что делается! Что делается! И этот леший старый ходит неизвестно где! Ну, уж я встречу его, он надолго запомнит. – А потом всплеснула руками, словно вспомнила что-то и выбежала за калитку. – Бабоньки! Ой, что узнала!..

Мужичонка, вскочив на ноги, побежал к купеческому дому. Пусть все знают о страшном проклятии, снизошедшем на деревню.

К вечеру уже каждый знал о случившемся и почти все успели посмотреть на страшный участок. Постепенно от рассказчика к рассказчику небольшой квадрат в десять на десять шагов разрастался, пока не достиг площади половины посевов. То и дело доносились чьи-то причитания, крики, проклятия в адрес коварного Тмера и молитвы великодушной Гисами. Мачико, внимательно наблюдавшая за суматохой, искренне забавлялась. Юки, слушая её остроты, тоже не мог не улыбаться.

Происходящее больше походило на комедию, чем на серьёзное бедствие, грозящее деревне голодной смертью.

Вернувшийся от кума, живущего в соседней деревне, староста был буквально смыт волной паники, жалоб и страхов, а потому, не успев толком протрезветь и не разбираясь, в чём причина возмущений и просьб, тут же запряг коня и уехал. Уж лучше ночь в поле, чем под одной крышей с стенающей и попрекающей его долгим отсутствием женой.

Домой он вернулся на следующий день. Следом за ним на невысокой коротконогой коренастой лошадке с сивой чёлкой ехал мужчина в тёмном плаще. Лицо его было скрыто капюшоном. К седлу был приторочен ясеневый посох, в месте, где его касалась хозяйская рука, древесина блестела, как зеркало.

- Вот! – емко выдал староста и спешился. – Привёл.

- Кто это? – грозно посмотрела на мужа женщина. Она бы сказала о незнакомце пару ласковых, но что-то подсказало, что лучше смолчать.

- Колдун. Сказал, что поможет. А ты давай, Паня, пошевеливайся, стол накрывай, не видишь, что ли, мы с дороги устали, проголодались!

Старостиха бросила на гостя полный ужаса взгляд, незаметно сделала отвращающий зло жест рукой (из-под капюшона донесся тихий смешок) и поспешила в дом. Оставаться рядом с колдуном было страшно.

Весть о том, что у старосты дома ночует сам колдун, разлетелась даже быстрее трагичной новости об иссохших посевах. В этот день у всех хозяек в деревне внезапно обнаружился недостаток каких-нибудь продуктов, которые Паня непременно должна одолжить по доброте душевной. Мужчины, оказавшись попроще, просто наведывались выпить по самым разным поводам. Они ходили группами и по одному до тех пор, пока старостиха, выйдя из себя, спустила очередного любопытного с крыльца, осыпав такой руганью и побоями, что желающие увидеть настоящего колдуна как-то сразу исчезли.

Мачико, наблюдая за этим, продолжала веселиться. Юки хмурился.

- Знаешь, всё-таки они смешные. Если бы узнали, что я могу колдовать и вдруг отважилась поселиться у них, сожгли бы всей деревней. Но, когда припекло, сами притащили колдуна и разместили со всеми почестями. Интересно, насколько он силён? Хоть бородавки выводить умеет? – весело поинтересовалась девушка, стоя рядом со склонившимся над грядками парнем.

Юки молчал. Когда-то он лично был знаком с такими колдунами, которые могли, запасшись амулетами и временем, уничтожить среднюю армию в одиночку. Они тоже вот так вот бродили по дорогам, подвергались насмешкам, но никогда не рвались доказать своё могущество. И Юки ни за что не хотел, чтобы под этим капюшоном он узнал одного из них.

Внезапно его плеча что-то коснулось, и молодой человек вздрогнул.

- Ты боишься его? – спросила Мачико, убирая руку.

- Нет. Я боюсь за тебя, – признание сорвалось с кончика языка быстрее, чем он успел его удержать. Юки, смутившись опустил взгляд, а девушка, встав на колени подле него и ничуть не заботясь о том, что земля, только что взрыхлённая знахарем, запачкает подол, нежно обняла его за плечи.

Когда она вот так проявляла заботу или нежность, нарочно касаясь его, чтобы подбодрить или поделиться своими эмоциями, у молодого человека замирало сердце. По ощущениям это было сродни полёту в пропасть, когда к поясу привязан страховочный трос – и весело, и страшно, и хочется знать, что там, внизу.

- Не переживай. Я любого мага за пояс заткну. А потом выпью его силу, как сырое яйцо. Ты же знаешь, я тот ещё монстр.

Это была шутка. Услышав его смешок, Мачико тоже довольно улыбнулась. Она потрепала Юки по волосам и пошла в дом.

Вот только в результате беспокойство за неё стало только сильнее.

Юки по-прежнему считал её обузой, ярмом на шее. Но это было его ярмо. И избавиться от него он должен самостоятельно. А колдун... Интересно, он хоть бородавки выводить умеет?



 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 2

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


2
Последние несколько лет Юки ненавидел зеркала. Собственное отражение вынуждало его скрипеть зубами и сжимать руки в кулаки от практически непреодолимого желания разбить коварное стекло, казалось, глумящееся над молодым человеком всякий раз, стоило краем глаза заметить отклик себя в зеркальной поверхности. И всякий раз соблазн задержать взгляд, остановиться, присмотреться повнимательнее приходилось подавлять, заталкивать куда-то в глубину своей вечно неуверенной в себе сущности и делать вид, что всё в порядке. Получалось не всегда.

Сейчас Юки, потерпев поражение в битве силы воли с любопытством, пристально рассматривал своё отражение, точно надеялся заметить что-нибудь новое, но его изыскания в очередной раз не дали результата. А ведь бывший вор был не требователен и обрадовался бы даже самому крошечному прыщику. Но нет. Щёки по-прежнему по-детски округлы и покрыты мягким пушком, лицо очаровательно и румяно, как у симпатичной девочки, а глаза больше пошли бы оленёнку, чем молодому человеку, разменявшему третий десяток. Местные парни могли похвастаться бородой и усами уже в пятнадцать-шестнадцать лет. Юки же в свои пятнадцать выглядел точно так же, как сейчас. Он будто законсервировался, застыл, как попавшая в ледник лягушка, и совсем не менялся. Парни его возраста привлекали девушек своей мужественностью, а Юки вызывал у них только умиление и желание потрепать за щёки. Мужчину в нём не видела ни одна. Даже Мачико.

Она всегда смеялась, когда замечала его крутящимся перед зеркалом, но никогда не шутила. Напротив, в смехе её слышалась недостаточно хорошо скрытая горечь. Мачико выглядела так, будто желала что-то ему сказать, но почему-то вызвать его на разговор она ни разу решилась.

Прикрыв глаза, Юки представил, как смешно он будет выглядеть сегодня, и мысленно застонал. Его считают младшим братом Мачико и не воспринимают всерьёз. Иногда от осознания этого было так обидно, что хотелось плакать. Но чаще Юки просто надевал на себя улыбку и делал вид, что всё в порядке.

Наступил праздник богини плодородия, вся деревня гудела, ругалась и мирилась. Юки с Мачико почти не готовились к празднику – она возилась с собранными накануне травами, а он старался не попадаться никому на глаза. Было страшно встречаться с Даньей. Юки казалось, что, поздоровайся он с ней, и она сразу поймёт, что он стал невольным свидетелем её свидания. Котёнок уже почти выздоровел, но отдавать его молодой человек не спешил по той же причине. Их с Мачико отношения не изменились, как будто тот разговор был всего лишь сном, и теперь, проснувшись, оба старательно делали вид, что обо всём забыли.

В честь праздника Мачико специально сшила платье. Она плохо справлялась с иглой, но соседка, мужа которой слуга Шезара вылечила от болей в спине, здорово ей помогла. И теперь девушка гладила обновку, улыбаясь и что-то рассказывая Юки. Он не слушал. Будь его воля, вообще никуда не пошёл бы, но его рубаха, уже давно приготовленная, висела на спинке стула, оставалось только её надеть.

- Почему ты не пошёл утром посмотреть, как засеивают поле Гисами? - спросила Мачико, прикладывая выглаженное платье к груди. Юки, стоявший перед зеркалом, мешал ей полюбоваться на себя как следует.

- Проспал, – солгал он, отходя в сторону. Девушка приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но не решилась.

Юки всегда любил Праздник богини плодородия. Когда утром, ещё довольно прохладным, но ясным и тихим, вся деревня собирается возле дома старосты. Каждая семья – с маленьким холщовым мешочком пшеницы, в который как раз входит жменя взрослого мужчины с зерном. Староста, поминая имя богини, собирает семена в лукошко, а потом идёт на поле Гисами, вспаханное накануне. Там под взглядами деревенских он сеет пшеницу. Потом на благословленной земле взойдёт каждое зёрнышко, взойдёт много раньше, чем все остальные посевы. И сожнут их первыми, чтобы испечь хлеб и отдать его полевым птицам, вестникам богини, защищающим поля от вредителей.

В этот день в деревне никто никогда не работает – все готовятся к вечеру, когда начинаются танцы, песни, конкурсы, а на столах – те припасы, что остались после зимы. В этих краях неурожайные годы – редкость, так что хозяйки всегда стремятся очистить свои кладовые для новых заготовок, которые принесёт наступающее лето. Это тоже в некотором роде традиция и добрый знак.

Молодёжь в Праздник богини плодородия веселится больше всего. Именно в этот день многие становятся парой, в честь которой немного позже, когда настанет время сбора урожая, устроят свадебный пир. Сама Гисами благословляет их союз.

Если бы Юки пошёл вместе со всеми, он непременно встретился бы с Даньей. А он пока что не хотел с ней видеться. И Мачико наверняка сказала бы ему какую-нибудь колкость. А ссориться с сожительницей у него тоже не было желания. Поэтому впервые за много лет бывший вор остался в этот день дома. Он бы и вечером никуда не пошёл, но тогда Мачико будет на празднике одна, а этого допустить молодой человек не мог, объясняя себе это тем, что боится, как бы её нечеловеческую природу не раскрыли. Вот и приходилось, придав лицу каменное выражение, собираться вместе с девушкой.

- Красавец! – прищёлкнула языком она, проводя руками по его плечам, чтобы пригладить слегка топорщащуюся ткань. В глазах божественной прислужницы читалось удовлетворение как от хорошо проделанной работы – эту рубашку Мачико шила сама, кое-где торчали нитки, но это было почти незаметно. Юки покраснел и опустил глаза, неловко улыбнувшись. Ей он ничего не сказал, хотя её коралловое с белым платье здорово ей шло. Бывший вор подумал, что сегодня у Мачико наверняка не будет отбоя от кавалеров – если она даст согласие провести с кем-нибудь из них весь вечер, это будет равносильно тому, что она приняла приглашений войти в дом счастливца, – и почему-то испытал сожаление. А ведь должен был радоваться: тогда она оставит его в покое.

Вечер нынешнего Праздника ничем не отличался от прежних, разве что Юки, наблюдая за веселящимися, впервые испытывал противоречивые чувства. Он стоял в стороне не потому, что был нелюдим и угрюм, а потому, что не хотел давать повод для сплетен и мыслей о нём как о потенциальном женихе. Сначала, когда были конкурсы, Юки успел поучаствовать почти во всех и сейчас никак не мог доесть заработанные сладости, от которых ломились карманы. В руке он сжимал несколько леденцов на палочке, думая, кому бы их отдать, и наблюдал за веселящейся Мачико. Она даже не замечала своего названого братца.

Высокий, выделяющийся в толпе танцующих Илей не отпускал от себя Аришу. Несколько девушек, стоящих в стороне, глядя на них, завистливо вздыхали: похоже, в этом году сын старосты наконец-то обзаведётся собственной семьёй. Данья стояла в тени, обособленно от остальных девушек. Лицо её было спокойно. Юки про себя поразился её выдержке – он бы так не смог, его эмоции всегда пробивались наружу, как ни пытался он их скрыть.

- Почему ты не радуешься празднику вместе со всеми? – спросил у неё Юки, набравшись смелости подойти к девушке.

Данья вздрогнула и испуганно на него посмотрела.

- А ты?

Сначала её вопрос поставил молодого человека в тупик, а потом он всё же нашёлся:

- Мне ещё рано жениться.

- Ну вот и мне тоже рано.

Он выглядела нерасположенной к дальнейшей беседе, но Юки не хотел уходить и оставлять её в одиночестве. Видя, как Данья бросает быстрые взгляды исподтишка на то исчезающего в толпе, то вновь появляющегося Илея, он чувствовал, как от жалости к ней у него сжимается сердце. Всё, что Юки мог для неё сделать, это увести подальше от танцующей и веселящейся молодёжи.

- Знаешь, последние несколько дней нам никак не удавалось увидеться, – начал он. Данья сухо согласилась. – Я всё хотел к тебе зайти, но не было времени... Твой котёнок выздоровел. Хочешь, отдам его тебе прямо сейчас?

Она ответила слишком быстро, словно только и ждала повода, чтобы уйти. От прежней сдержанности и отстраненности не осталось и следа. Резко повернувшись к собеседнику, девушка горячо воскликнула:

- Так быстро? Давай, давай ты мне его отдашь! Очень-очень хочу на него посмотреть!

Схватив Юки за локоть, Данья потащила его за собой прочь от танцующих. Лицо её, до этого бледное, чуть зарумянилось, и молодой человек почувствовал себя едва ли не героем. Окрылённый, он взлетел на чердак в считанные секунды, а потом практически скатился вниз. Юки так спешил, что несколько синяков, полученные по пути, не имели никакого значения.

- Держи! – крикнул он, протягивая Данье котёнка, что-то возмущённо пискнувшего.

Девушка, радостно улыбнулась и легонько прижала животное к груди. Глядя на неё, нельзя было поверить, что совсем недавно она молча страдала и изо всех сил пыталась это скрыть от окружающих.

- Спасибо, – прошептала Данья.

- Да ладно, пустяки, – смущённо пробормотал Юки, пряча за спину правую руку, которую сильно оцарапал, когда в спешке запнулся о порог и едва не упал.

- Нет не пустяки! – неожиданно горячо возразила Данья. – Если бы не твоя помощь, он бы погиб. Я совсем не знаю трав и не умею врачевать. Я была бы бесполезна, пожелай я его вылечить. А ты вот не отказал, как любой другой, помог. Спасибо тебе!

И она, поддавшись порыву, крепко обняла Юки. Тот замер, забыв, как дышать. Данья была по-женски мягкая, пахла молоком, как младенец, и очень хотелось обнять её в ответ. Но Юки, помня, что у него всё равно нет шансов, не решился. Данья ему нравилась, но он не был влюблён в неё до безумия, так что и ревности не испытывал, лишь желал ей счастья и жалел, что пожелание его никогда не исполнится.

Почему хорошим, добрым девушкам так редко везёт? У коварной и вероломной Дулотты к ним какие-то свои счёты? Юки не знал ни одной легенды на эту тему, но всё равно злился на богиню. Ему и Данье не повезло войти в число её любимчиков, так что оставалось только смириться и жить дальше.

- Если понадобится помощь, обращайся, – севшим от подкативших к глазам слёз пробормотал Юки. – Я всегда к твоим услугам.

Данья рассмеялась так горько, что Юки почувствовал укол в сердце. Такой смех обычно у тех, кто знает, что утро следующего дня он уже не увидит, а потому любые попытки его приободрить натыкаются на стену из сарказма и горьких острот, а иногда и просто ругани или упрёков. Молодой человек знал наверняка, потому что не раз был этому свидетелем. Ему хотелось как-то приободрить её, чем-то помочь, но он понятия не имел, что может сделать.

- Я запомню, – серьёзно пообещала она и, поблагодарив Юки ещё раз, пошла прочь. Её плечи, всегда уверенно расправленные, теперь грустно поникли. Она прижимала котёнка к щеке, что-то шептала ему и наверняка плакала. Данья была сломлена, как высохшая травинка на дороге, попавшая под колесо проехавшей по ней телеги. И Юки не был тем, кто способен ей помочь.

Обратно он вернулся из-за Мачико – почему-то никак не удавалось избавиться от беспокойства за неё. Она ждала его. Весело засмеявшись, схватила за руки и спросила:

- Где ты пропадаешь?

- Я думал, ты так увлечена, что не заметишь моего исчезновения, – грубо отозвался Юки, всё ещё думающий о Данье и её обречённо опущенных плечах и неуверенной, немного заплетающейся походке.

- О, а ты никак ревнуешь! – воскликнула Мачико, в притворном изумлении прикрыв рот ладонью. Она вся была сплошное притворство. Оно, как шелуха у луковицы, надёжно скрывало её настоящую. И нужно было пролить немало слёз, не раз изрезать руки о высохшую, бритвенно острую по краям кожуру, чтобы добраться до сердцевины.

Самое обидное, что эта ведьма была права!

Юки покраснел и попытался отвернуться, но она схватила его за подбородок и прошептала:

- Эй, хозяин, не переживай. Я тебя никогда не покину, – на этот раз Мачико говорила вполне искренне. Молодой человек, привыкший к её издёвкам, уловкам и шуточкам даже вздрогнул от неожиданности.

Признание пугало, но в то же время обнадёживало. Ужасное сочетание!

- Как она? – спросила Мачико, следя взглядом за Илеем. Её способность становиться то игривой и весёлой, как расслабленная кошка, то серьёзной и собранной, как обсуждающий условия сделки купец, всегда поражала Юки. А собственная способность иногда понимать её с полуслова – тем более.

- Глупый вопрос. Надеюсь, ей хватит силы духа, чтобы это вынести.

Лицо Мачико приняло серьёзное выражение, улыбка исчезла, как рисунок акварелью под дождём, а между бровей образовалась морщинка. Девушка почти никогда не хмурилась, и у Юки от нехорошего предчувствия пересохло в горле.

- Не хватит, – уверенно заявила она. – Данья не переживёт это лето. Я знаю, вижу...

- Ты можешь видеть судьбу человека? – изумился Юки и даже отступил на шаг. Мачико это заметила, но ничего не сказала, лишь горечи в голосе стало больше.

Шелуха спадала сама. Слуга Шезара впервые решилась кому-то открыться, хотя и подозревала, что это не самая лучшая идея. Во всяком случае, сейчас.

- Нет, я не ясновидящая, а всего лишь низшее божество. Почти человек, только живущий очень долго и обладающий кое-какими талантами, недоступными смертным. Я не знаю, когда человек умрёт, и не могу предсказать его смерть. Просто вижу тех, кто ходит по краю. Я могу определить, кто из них сорвётся в любом случае, а кого я могу задержать ещё ненадолго. Это мой талант как Лекаря, чтобы я понапрасну не растрачивала свои силы, иначе не смогу спасти тех, кто действительно в этом нуждается. Так было с твоими друзьями. Один умер не в своё время, поэтому я могла его вытащить, дело было лишь в цене, а другого надо было удержать на краю, не позволить упасть, оттащить от пропасти подальше, и я это сделала. А вот Данью я не спасу. Тут уж как решит Дулотта. – Она немного помолчала, а потом спросила: – Теперь ты меня ненавидишь?

Впервые Мачико смотрела на него так жалобно и преданно, напоминая пса, который ради хозяина готов на всё. Захотелось погладить её по голове, а потом обнять и заверить в том, что всё в порядке, он не держит на неё зла.

- Нет... – ответил Юки. – Я должен быть тебе благодарен.

Оказывается, Мачико лучше, чем он думал о ней всё это время. Она женщина и даже не человек, поэтому пытаться её понять всё равно что пытаться убедить Дулотту быть ко всем справедливой. Он может только попробовать смириться и привыкнуть к ней. Главное, найти достаточно мужества для этого шага.

Она так и не выпустила его левую руку и во время своего признания сжимала её так крепко, что у Юки затекли пальцы. Мачико и сейчас цеплялась за его ладонь, а молодой человек не делал попыток высвободиться. Его правая рука взметнулась вверх, чтобы коснуться её щеки, к которой прилипла влажная от пота прядь. Девушка вздрогнула и перехватила его руку.

- Ты поранился?

Ссадина была пустяковая, через три дня заживёт, но она выглядела такой обеспокоенной, словно он мог вот-вот потерять кисть.

- А, ерунда... – начал Юки, но Мачико его перебила.

- И ничего не ерунда! Её надо срочно обработать. – Она бросила беглый взгляд на танцующих, а потом наконец-то снова лукаво улыбнулась: – Как насчёт соревнований? Кто быстрее добежит до ворот нашего дома, тот неделю не моет посуду.

- Эй, я уже вышел из этого возраста.

- Я тем более, но весело же! Да и рану твою побыстрее обработаем.

- Ну, ты сама напросилась, – предупредил её Юки. И под звонкий смех Мачико сорвался с места.

Она прибежала первой. Но только потому, что он ей поддался.





 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Часть 1

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..


1

Когда-то он считался одним из лучших воров и входил в банду, от одного упоминания о которой милойские богачи бледнели и бежали на рынок в поисках парочки дополнительных охранников. Для них с друзьями украсть любой артефакт, даже самый оберегаемый, было проще простого. Да, это требовало изрядной подготовки, большого количества времени и сил, которые тратились на сбор информации, но результат всегда окупал все издержки. Теперь их вылазки были в прошлом и толстосумы могли спать спокойно. Банда, когда-то сплочённая и неразлучная, распалась, и её участники уже несколько лет жили каждый своей жизнью.

За пять лет, лишённых постоянных тренировок, Юки успел растерять часть своих навыков, поэтому прокрадываться бесшумно в дом у него никогда не получалось. Или, быть может, всему виной, что у его сожительницы был слух как у совы?

Бережно прижимая к себе тихо скулящий комок, молодой человек осторожно переступил порог, стараясь не угодить на скрипучую половицу. За то время, что они жили в этом доме, он успел достаточно хорошо выучить каждый участок пола, чтобы не потревожить скрипом спящую – Юки надеялся, что она не стала дожидаться его возвращения на табурете в сенях – девушку и не нарваться на скандал.

Доска под ногой едва слышно проворчала, как пожилой человек, пытающийся подняться по слишком крутой лестнице, и Юки замер и зажмурился, готовясь к буре. Та не замедлила разразиться.

В сенях вспыхнул свет, ослепивший молодого человека. Зверёк в его руках пискнул, выдавая себя, и уши заложило от пронзительного крика:

- Опять?!

Осторожно приоткрыв один глаз, Юки увидел гневно насупившуюся девушку, держащую в руках ослепительно сияющий в темноте «огонёк». Мачико всегда злилась, когда он приносил домой животных. Когда молодой человек спрашивал причину её неприязни, она бормотала что-то невразумительное и уходила прочь либо меняла тему разговора. Если бы слуга Шезара просто ненавидела зверей, Юки бы это понял, но она обычно с удовольствием чистила их единственного коня – напоминание о минувших приключениях – или доила коз. Так что ответ на вопрос, почему девушка так не любит, когда Юки приносит домой больных животных, чтобы подлечить их, а потом отпустить, так и остался без ответа.

- Да. А тебе-то что? – довольно грубо ответил молодой человек. Глаза уже привыкли к свету, поэтому он уверенно прошёл мимо девушки и направился в дом.

- Учти, я её лечить не буду! – привычно предупредила Мачико.

- И не надо, – буркнул Юки и едва не споткнулся о стоящее у порога ведро. Зверёк в его руках жалобно пискнул.

Что произойдёт дальше, бывший ученик знахаря прекрасно знал. Мачико, всплеснув руками, подлетела к нему и попыталась отнять драгоценную ношу. Забытый «огонёк» завис над её правым плечом, как верный питомец.

- Что там у тебя? – спросила она, протягивая руки. В глазах – любопытство пятилетнего малыша, увидевшего нечто прежде неизвестное.

Мачико всегда была странной и непонятной. Её действия редко были логичны и предсказуемы, отчего Юки, хоть и прожил с ней под одной крышей несколько лет, по-прежнему её побаивался. Она всегда так делала – стоило ему заявиться с новым пациентом, упирала руки в бока, закрывала собой двери и не пускала в дом, а потом, когда он переступал порог, сразу же менялась и рвалась помочь. Как будто у неё было раздвоение личности. Сначала Юки терялся, мямлил, умолял впустить, а потом привык и перестал обращать на это внимание. Он знал, что против хозяина Мачико не пойдёт никогда. Она может ослушаться приказа, поступить по-своему, но причинить ему вред никогда себе не позволит. И бывший вор бессовестно этим пользовался. Но когда она смотрела на него полными мольбы глазами, отказать ей было невозможно – слуга Шезара тоже отлично умела вить верёвки из своего хозяина.

- Котёнок, – с неохотой буркнул Юки, позволяя Мачико увидеть завёрнутый в тряпицу полосатый комок. – Он лапу повредил, и Данья попросила помочь...

- Данья? – хихикнула девушка так многозначительно, что молодой человек покраснел. Она всегда была слишком проницательна, и эта была ещё одна причина, по которой Юки никак не мог к ней привыкнуть.

Данья была одной из деревенских девушек. Она была совсем не похожа на Мачико – спокойная, тихая, скромная и вполне предсказуемая. Юки она нравилась, а Данья считала его одним из своих друзей и всегда знала, что он не откажет в помощи. Молодого человека это вполне устраивало, потому что камень на шее в виде слуги Шезара не позволял рассчитывать на большее. Да, в деревне их с Мачико считали братом и сестрой, но Юки-то знал, что это не так. А Мачико ни на минуту не давала забыть о своей божественной природе. Увидь Данья, как она колдует, чтобы сварить мазь от ожогов, никогда не подошла бы к их дому на расстояние ближе десяти шагов.

- Если ты собираешься всю ночь скалить зубы, я пойду, – грубо сказал он и попытался уйти. Она была единственной девушкой, с которой Юки почти никогда не был любезен. Почему-то, стоило только глянуть на неё, как у него буквально зудел язык ляпнуть какую-нибудь гадость. А Мачико как с гуся вода – она продолжала улыбаться ему и вела себя как ни в чём не бывало даже после того, как он, однажды сорвавшись, наговорил ей гадостей.

Девушка схватила его за плечи, вынуждая остановиться:

- Постой! Раз уж он в доме, значит, обычный пациент. Я могу тебе помочь, только...

- Что на этот раз?

Мачико никогда ничего не делала просто так.

- У меня закончились кое-какие травы, а завтра как раз подходящий для сбора день. Одна я не справлюсь, и твоя помощь будет не лишней.

Юки кивнул, соглашаясь, а потом направился на чердак, где жил его маленький живой уголок. Сейчас там было совсем немного зверей: ошпаривший бок лис, полуслепой ёж, кролик с подстреленным, но уже поджившим боком и совёнок со сломанным крылом. Юки натыкался на них в лесу, забирал к себе, чтобы вылечить, а потом выпустить на волю. А животные, будто знали, что он может им помочь, иногда выходили к нему сами. Деревенские тоже постоянно просили его помочь, считая знахарем. Юки никогда не отказывал. Платили ему обычно мукой, крупами или домотканой тканью, потому что он был единственный в деревне, кто не возделывал поле. Его подобный расклад вполне устраивал.

Внимательно осмотрев котёнка, Юки определил, что это просто растяжение, и стал дожидаться Мачико с мазью. Та возилась на кухне, чем-то гремела и подниматься на чердак не торопилась. Она часто так проказничала – сначала доводя хозяина до белого каления, а потом невинно хлопая глазами и вопрошая, что произошло. Сегодня девушка оказалась на удивление послушна – тихо подошла к Юки, забрала у него животное и аккуратно наложила повязку. Когда дело касалось работы, Мачико всегда была собрана и деловита, не разменивалась на привычные колкости и остроты и делала только то, что требуется. Пожалуй, это была единственная её черта, за которую Юки её уважал.

- Странная эта Данья, – пробормотала Мачико, ставя перед котёнком блюдце с молоком. – Зачем так носиться с животным, если есть ещё четыре штуки абсолютно таких же пищащих комка? Не переживай, сейчас я озвучила мысли любого местного по этому поводу. Данья должна думать так же, но почему-то ведёт себя совсем иначе. Забавная она. Поэтому так тебе нравится? – она бросила быстрый взгляд на Юки и, подхватив сытого котёнка, уложила его в заранее приготовленную корзинку, выстеленную мягкой тканью. Молодой человек только сухо буркнул:

- Спасибо за помощь, – и ушёл в свою комнату.

То, что ей нравится его дразнить, было ещё одной причиной, по которой рядом с Мачико он чувствовал себя неуютно.

Иногда, лёжа в постели и понимая, что уснуть этой ночью вряд ли удастся, Юки думал о друзьях. Раньше всегда неразлучные, теперь они виделись очень редко. Такенага с Ной жили в Милое, Кёхей с Сунако поселились в горах, разбили виноградник и находятся в одном шаге от исполнения мечты Кёхея, Ранмару с Тамао избрали кочевой образ жизни, ездят из города в город и нигде не задерживаются надолго, а им с Мачико пришлось поселиться в глуши, потому что он слишком боялся, что в городе её сможет опознать какой-нибудь особенно мудрый и проницательный чернокнижник. Встреча с Синдикатом разрушила их прежнюю жизнь. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Похоже, из всего квартета он пользовался наименьшей благосклонностью Дулотты.

Неверно будет сказать, что Юки смирился со своей участью и теперь просто страдал от бессилия. Когда Ранмару вернулся из Алтары, и встала необходимость решать, что делать дальше, Юки вместе с Такенагой уехал в Милою. Если друг искал работу, то бывший ученик знахаря провёл несколько месяцев в городской библиотеке, которая считалась самой полной в мире. Мачико он запретил его отвлекать, и она, едва ли не впервые послушавшись приказа, ничем его не побеспокоила. И за последние пять лет это были самые лучшие месяцы в его жизни!

Милойская библиотека оказалась бесполезна. Юки перечитал столько трактатов и книг, пестривших аллегориями, метафорами и откровенными байками, что заработал головную боль, а ответов на свои вопросы так и не нашёл.

Чтобы призвать слугу Шезара, нужна кровь бога. В таком случае почему Юки это удалось? Он не знал своих родителей, это верно, но это не повод полагать, что его отец – бог войны. Иначе Юки каждое утро видел бы в зеркале не миловидное девичье личико, а мужественный подбородок и пронзительный взгляд. Вопросов было слишком много, ответов – ни одного, и Юки вернулся разочарованный, недоумевающий и обиженный на Мачико сильнее, чем прежде. Она, загнавшая его в ловушку, наверняка знала правду, но почему-то задать ей хотя бы часть вопросов не поворачивался язык.

Они осели в этой деревеньке случайно. Сначала Мачико предлагала путешествовать, как и Ранмару, нигде подолгу не останавливаясь, и зарабатывать деньги лечением. Юки, думая, что она тоже не хочет, чтобы её вычислили, согласился. Он совсем не замечал, что, убеждая его в необходимости вести кочевой образ жизни, она прячет глаза, словно пытается что-то от него утаить. А потом она фактически спасла жизнь одному из местных и их попросили остаться. Прежний знахарь умер, оставив после себя дом и нехитрое хозяйство, делить которое никто не решался. И раз уж новый появился так скоро, это улыбка Дулотты, не иначе. Мачико какое-то время колебалась, но потом решила согласиться – спать в собственной постели гораздо лучше, чем в гостиничных номерах, где голодные клопы иногда выматывают сильнее, чем путь, проделанный накануне.

Первые несколько месяцев были похожи на самый жуткий кошмар. Не потому что у них было много работы – местные редко болели, а их скотина и того реже – или потому что им с Мачико никак не удавалось ужиться – позже выяснилось, что у них почти одинаковые кулинарные пристрастия и они даже просыпаются почти в одно время, – а потому, что Юки никак не мог её принять. Он смотрел на неё, в её улыбающееся лицо, глаза на котором так редко тоже искрились радостью, и хотел сбежать, закрыться где-нибудь на чердаке, зажать уши руками и не видеть, не слышать Мачико, его проклятие и судьбу.

Потом стало чуть полегче. Люди способны привыкнуть практически ко всему. Вот и Юки тоже начал привыкать. Пока она училась готовить, потому что раньше никогда не сталкивалась с необходимостью кормить кого-то или даже себя, за неё это всегда делали другие, или занималась приготовлением мази, он возился в огороде или, если возникала нужда, чинил вещи. Молодой человек любил работать с деревом, это успокаивало почти так же хорошо, как и работа в саду, да и получалось в итоге совсем недурно – вон, сколоченные им стулья даже не скрипнули ни разу. Не считай их местные братом и сестрой, непременно приняли за молодожёнов – со стороны Юки и Мачико выглядели так, будто между ними полнейшее взаимопонимание. Но он по-прежнему не смирился.

***

Так и не сумев уснуть, утром Юки был хмур и молчалив. Мачико, точно не замечала этого, что-то весело щебетала, суетилась, накрывая на стол, а потом с аппетитом уничтожила свой завтрак. Её никогда не мучила бессонница. Она делала вид, что не замечает отсутствия настроения у сидящего напротив парня, но взгляды, которые девушка время от времени на него бросала, были полны беспокойства. Юки никогда не посвящал её в свои проблемы, предпочитая отмалчиваться, и изменить это никак не получалось.

Позавтракав, Юки проведал своих питомцев, а потом присоединился к ждущей его в сенях Мачико. Она одёрнула свободную блузу со шнуровкой, подхватила пустую корзину для трав и вручила Юки ещё одну – со снедью.

- Мы уходим на весь день, – предупредила девушка.

Для некоторых трав существовали определённые часы, когда их следовало собирать, иначе они могли потом не подействовать или даже оказаться ядом. Юки об этом знал, поэтому пропустил слова Мачико мимо ушей. Сейчас, когда солнце только собиралось взойти, он чувствовал себя сонным и разбитым, даже бодрящий травяной чай не помог.

Почти всю свою жизнь Юки занимался заготовкой лекарственных трав. Он вырос в избушке знахаря, который отлично знал своё дело и был очень хорошим учителем. Позже, когда Юки встретил Кёхея и стал частью его команды, его познания не раз оказывались полезны. Но рядом с Мачико он был просто неоперившимся птенцом. То, что знала о травах она, нередко не было занесено ни в одну из энциклопедий или справочников. А некоторые секреты были известны только ей одной, и слуга Шезара не торопилась их открывать даже Юки.

Весна наконец-то отважилась напомнить о себе. Ещё пару дней назад здесь была только редкие кустики зелени, а сегодня, умытые утренней росой, проклёвывались бутоны, распускались лепестки, поднимался вверх сладкий, пьянящий аромат. Близился праздник богини плодородия, после которого начинали садить пшеницу, а в огороде появлялась первая зелень. Сегодня был день, предназначенный для заготовки лекарственных трав на год. Он всегда был полон солнца, тепла и безмятежности. Считалось, что сама Гисами* следила за тем, чтобы ни одна туча в этот день не омрачила горизонт.

Мачико, совершенно счастливая, что-то напевала под нос и аккуратно складывала в корзину собранные пучки трав. Она улыбалась и задорно смеялась, так что даже в глазах её иногда мелькали отблески искренней радости, когда задевала подолом длинной юбки нетронутые участки, и от этого на землю, сверкая в лучах восходящего солнца ярче драгоценных камней, падала прохладная роса.

Её веселье всегда заражало, и Юки тоже смеялся и тоже тихонько пел. Ему было так хорошо, что кружилась голова, а в груди было легко-легко и почему-то хотелось плакать, как будто от умиления. Им навстречу попался пастух, гонящий стадо коров. Глядя на них, он тоже рассмеялся и помахал рукой, а Юки и Мачико помахали ему в ответ.

Они словно заключили между собой временное перемирие, как и обычно в этот день. Мачико сплела венок из ромашек, хотела надеть его Юки на голову, но подарок оказался велик и смешно болтался на шее. Молодой человек не стал его снимать.

Они бродили среди луговых трав до полудня, надев на головы соломенные шляпы, собрав полную корзину трав и обойдя деревню почти по кругу. Пальцы Юки болели и кровоточили, на правой ладони надулась мозоль, из-за чего каждое движение кистью причиняло боль, но он молчал.

- Перерыв! – провозгласила Мачико, вытаскивая из корзины Юки старую скатерть и расстилая её на земле в тени одиноко стоящей берёзы. – Садись! – скомандовала девушка, и, когда бывший вор сел подле неё, решительно вцепилась в его правую руку. Юки вздрогнул и попытался встать, но Мачико удержала его на месте.

Она вытащила из складок юбки склянку с мазью и иглу, достала из корзины какой-то листок – молодой человек не смог определить, что это за растение – и протёрла им иглу. Потом проткнула мозоль и щедро полила место прокола мазью. Запахло подорожником и яблоками. Бывший вор позволил наложить ему повязку и неловко поблагодарил. Он не привык быть любезным с Мачико. Она же в ответ только усмехнулась.

- Сейчас пообедаем и пойдём дальше.

Юки, чувствуя, как гудят ноги и ноет спина, понял, что этой ночью спать будет как никогда крепко.

Уже темнело, когда они бродили по лесной опушке. Юки отмахивался от комаров, жалея, что не прихватил с собой ароматические палочки, купленные когда-то по случаю в городе и не раз здорово помогшие. Мачико мурлыкала под нос какую-то шутливую песенку и не обращала на насекомых никакого внимания. Она, вооружившись лопаткой, выкапывала корень лапчатки, а Юки, обрывал берёзовые почки и складывал их в холщовый мешочек.

Внезапно девушка замерла и прислушалась, став похожей на настороженно выискивающего врагов суслика, а потом проворно схватила корзины и скатилась в небольшой овражек неподалёку.

- Иди сюда! – позвала она так испуганно, что Юки, не раздумывая, последовал за ней.

- Что случилось?

- Тшш... – Мачико приложила палец к губам и кивнула головой в сторону опушки. Девушка чуть привстала на цыпочках и, вцепившись в стебель чертополоха, чтобы не потерять равновесие, приподняла голову.

Ничего не понимающий Юки тоже посмотрел наверх. Он был выше Мачико почти на голову, так что ему пришлось даже немного присесть, чтобы его не заметили. Сначала молодой человек ничего не видел и хотел снова потребовать у спутницы объяснений, но тут до его слуха донёсся шорох шагов, и он замолчал, с интересом вглядываясь в полумрак. Юки умел видеть в темноте. Не так ясно, как днём, но достаточно хорошо, чтобы не натыкаться на предметы или довольно сносно разглядеть лицо человека. Шаги, уверенные, но практически бесшумные, наверняка принадлежали кому-нибудь из местных, знающему этот лес довольно неплохо и с детства научившемуся ходить по нему так, чтобы не потревожить его обитателей. Это был залог удачной охоты. Рядом с охотником шёл кто-то ещё, менее осторожный, шелестя попадающимися под ногу старыми листьями и пару раз запнувшись за корни дерева.

- Никогда не была здесь так поздно, Илей, – донёсся до затаившихся молодых людей женский голос, и Юки едва не вскрикнул: Данья! Что она здесь делает?

- Ничего, зато, когда дойдём до нашего места, нам никто не помешает, – успокоил её мужской голос, и Юки скрипнул зубами. Мачико свободной рукой схватила его за локоть, испугавшись, что он кинется на приближающуюся к ним пару.

- Успокойся! – едва слышно прошипела слуга Шезара. Как ни странно, это подействовало, и дальше бывший вор наблюдал за происходящим довольно спокойно.

Когда они вышли на поляну – испуганная Данья в тёмно-синем сарафане и с алой лентой, вплетённой в светлую косу, единственной её драгоценностью, и высокий, выглядящий гораздо старше своих семнадцати Илей, держащий возлюбленную за руку, – Юки снова скрипнул зубами, но даже не попытался сдвинуться с места. Эти двое очень гармонично смотрелись вместе.

Интересно, как давно они тайно встречаются? В деревне, случайно столкнувшись лицом к лицу, они сдержанно здороваются и идут дальше. Все уверены, что Илей засматривается на Аришу, богатую красавицу, разборчивую и привередливую, и вот-вот предложит войти в его дом. А Данья всегда одинокая, тихая, задумчивая. Она отличная хозяйка, но четвёртая дочь обычного крестьянина, а потому шанса выйти замуж у неё нет. Бесприданница и единственный сын деревенского старосты – похоже на очередную забаву Дулотты.

Ещё было достаточно светло, чтобы Данья смогла разглядеть развороченный корень, извлечь который Мачико так и не успела. Побледнев от страха, она вцепилась в рукав Илея и прижалась к возлюбленному.

- Илей, тут кто-то есть! – прошептала девушка, дрожа.

Он внимательно огляделся по сторонам, и Юки с Мачико даже задержали дыхание, чтобы не выдать себя, а потом ободряюще потрепал Данью по волосам.

- Маленькая, тебе показалось. Ты же знаешь, знахари сегодня собирали травы, они всегда делают это накануне праздника начала лета. Успокойся. Верно, они недавно тут были, но сейчас всё спокойно.

Данья нервно рассмеялась и крепко обняла парня. Он обнял её в ответ и легко поцеловал. Они ещё немного постояли, а потом пошли прочь.

- Всегда знала, что Дулотта – та ещё стерва, – зло прошипела Мачико, выбираясь на поляну и отряхиваясь от прилипшей к одежде травы. – Это сейчас они влюблены и счастливы, хотя и приходится довольствоваться редкими встречами тайком. А дальше что? Его силком женят на какой-нибудь богатой наследнице, а она так и останется одна или покончит с собой. О Шезар, ну разве это не глупо?

- А что ты предлагаешь? Видеться каждый день и не сметь даже словом перемолвиться, потому что тогда правда всплывёт наружу? – сев рядом с ней, спросил Юки.

- Она и так всплывёт. Если они на своём тайном месте не только на звёзды смотрят, это произойдёт очень скоро, – невозмутимо парировала Мачико. – Любовь – это глупости. Потому что в итоге один всё равно умирает или просто уходит раньше, а другому остаётся жить воспоминаниями и медленно чахнуть. Что в этом хорошего? – она сказала это с неожиданной горечью, и Юки, посмотрев на неё, с удивлением заметил, что глаза Мачико блестят от набежавших слёз.

Как будто ей уже доводилось терять кого-то дорогого...

- Мачико... Ты когда-нибудь была влюблена? – хриплым голосом спросил он.

Она отрицательно покачала головой:

- Я видела, как это бывает у других. Я слуга бога войны, мне ли не знать, каково это, когда обрывается чья-то жизнь, а кто-то, узнав об этом, тоже умирает, хотя и продолжает существовать.

Это был не тот ответ, который Юки хотел услышать, но Мачико не желала говорить о себе. Они прожили вместе несколько лет, но она ничего не рассказывала о своём прошлом. Раньше Юки это не интересовало, но теперь всё изменилось. Сколько же чужих драм ей довелось увидеть, чтобы так зачерстветь? Это поэтому её глаза почти никогда не улыбаются?

- Я всегда завидовала тебе, – неожиданно призналась девушка. – Ты всем даришь любовь, даже ту козу, что всё время поднимает тебя на рога, стоит ей тебя увидеть, ты любишь и постоянно подкармливаешь свежими овощами. Ради своего друга ты пожертвовал свободой и частичкой души. И сейчас, когда на твоих глазах девушка, в которую ты был влюблён, ушла с другим, ты даже не злишься на неё. Мне кажется, я бы так никогда не смогла, – она тяжёло вздохнула и перебросила растрепавшуюся за день косу через плечо. – Есть только одно существо, которое ты ненавидишь. Ненавидишь настолько, что, будь у тебя возможность, убил бы без раздумий. – Мачико серьёзно посмотрела на него, и Юки почувствовал, что у него пересохло в горле. – Это я. Ты убил бы меня, если бы мог, верно? Ты ненавидишь меня и никогда, никогда не сможешь даже не полюбить, а просто принять. Почему? Потому что я не человек? Но ведь и...

- Я не ненавижу тебя, – перебил её Юки. Это была правда. Мачико злила его, раздражала, иногда ему хотелось накричать на неё или даже ударить, но ненависти не было. – Если ты станешь моим другом, я, возможно, смогу даже полюбить тебя. Как товарища.

На её щеке осталось несколько травинок, и молодой человек смахнул их пальцами. Мачико вздрогнула и покраснела. А потом она крепко его обняла и, закрыв глаза, прошептала:

- Спасибо.

Юки, совершенно растерянный, неловко погладил её по спине. Она была точно такая же, как и у любой другой девушки – хрупкая и тёплая. И тогда он подумал, что, возможно, всё-таки сможет принять Мачико. И смириться с тем, что она всегда будет рядом.



* Гисами – надеюсь, понятно, что это и есть богиня плодородия.


 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Смириться. Пролог.

Название: Смириться
Автор: ItsukiRingo
Бета: ItsukiRingo
Фендом: Yamato Nadeshiko Shichi Henge/Семь обличий Ямато Надэсико
Дисклеймер: персонажи принадлежат Томоко Хаякава, сюжет и выдуманная реальность – мне.
Предупреждение: AU (некий выдуманный мир), OOC, возможно, насилие.
Пейринг: Юки/ Мачико, Кёхей/Сунако (фоном), остальные - намеками
Персонажи: Юки, Мачико, Кёхей, Сунако, Такенага, Ранмару и ещё несколько ОС.
Жанр: драма, фентези
Рейтинг: PG-13
Размер: миди
Статус: завершен
Размещение: спросите у меня, я не кусаюсь
Пометки: Это последняя часть тетралогии. Я наконец-то избавилась от этого хвоста длиной в несколько лет.
Не ждите особого экшена. Скорее, это фентезийная повседневность. Всё довольно спокойно и вялотекуще.
И нет, я не вдохновлялась «Последним испытанием», скорее уж ЦС, потому что в тексте, на мой взгляд, слишком много отсылок к марионеткам-кукловодам. А ещё там как-то чересчур много беременных, но это случайно получилось.

Предыдущие части:
Спасти
Выжить
Отомстить

Кажется, для всех приключения закончились. Кто-то из героев остепенился и осел на месте, кто-то - продолжает путешествовать с места на место, но встреча с Синдикатом разрушила прежнюю жизнь каждого. И если остальным она дала что-то взамен, то Юки пришлось довольствоваться камнем на шее и полнейшим отсутствием планов на будущее. Так считает Юки. Для него Мачико - проклятие и камень на шее. Он не может от неё избавиться, как ни пытайся. Остаётся только смириться. Но хватит ли сил?..

Я так не хочу быть один
В пустоте...
«Последнее испытание, Властелин Ничего»

читать

Пролог

Он никогда не думал, что это может с ними случиться. Многочисленные переделки, в которые они попадали с друзьями, убедили Юки, что им всегда будет удаваться выйти из них живыми, пусть не здоровыми, с лёгкими повреждениями или даже парочкой переломов, но живыми. Он так слепо в это верил, что, увидев Кёхея, бледного, бездыханного, лежащего без движения, испугался до полуобморочного состояния. Его вера только что пошла трещинами и рассыпалась грудой обломков.

Несмотря на то, что Дулотта* сделала их своими любимчиками, они остались смертны. Поняв это, Юки несколько мгновений не мог пошевелиться от сковавшего его страха. Молодой человек никогда не был храбрецом, но существовало то, что пугало его до полуобморочного состояния, стоило просто подумать об этом.

Перспектива остаться одному.

Юки всегда этого боялся, и теперь, видя искажённые страданием лица друзей, что-то бормочущую и от этого походящую на кликушу Сунако, он готов был разрыдаться. «Пульса нет», – эта фраза перечёркивала всё. Их командир, иногда глуповатый, иногда откровенно раздражающий, был мёртв. Цементирующий раствор, сплотивший их когда-то, разрушился. И вера Юки в то, что всё будет оставаться неизменным, тоже.

И всё же сдаваться он пока что не хотел. Осколки веры ещё сверкали на солнце, вселяли надежду в то, что удастся вернуть всё назад.

- Я... сейчас... – Юки принялся лихорадочно искать что-то глазами и едва не закричал от радости, обнаружив искомое. Он вытащил из-за пояса Кёхея трофейный кинжал и поднёс его лезвие к носу друга, потом принялся внимательно разглядывать затейливо изукрашенный металл. Не запотело. Даже совсем чуть-чуть.

Увидев, как побледнело лицо Юки, Сунако до крови закусила губу, чтобы не закричать. Это была её ошибка, это она сейчас должна была лежать мёртвая, недвижимая, а не он. Почему, почему он всегда поступал так, как хочется ему, а не слушал доводы рассудка?

- Зачем?.. – прошептала девушка, закрывая лицо руками. Ей никто не ответил.

- Это я виноват... – вдруг отозвался Ранмару. И, поймав на себе её изумлённый взгляд, объяснил. – Я сказал ему, что тебе грозит опасность, и он бросился тебя спасать. Если бы он взял с собой меч...

- Он бы поступил точно так же, – подал голос Такенага. – Кёхей не смог бы остановить метательную иглу. И ему в любом случае пришлось бы закрыть её собой. Он ведь хотел тебя спасти, верно, Сунако?

- Да... – кивнула девушка.

А Юки молчал, не в силах оторвать взгляд от лезвия. Он всё никак не мог поверить в то, что это правда. В то, что его лучший друг мёртв. Некому будет грубить, подшучивать над Ранмару, не давать им унывать в трудные периоды... Юноша провёл подушечками пальцев по лезвию, надеясь, что он просто не заметил, как запотел металл. Если ещё раз как следует присмотреться... Тихо зашипев от боли, бывший ученик знахаря резко отдёрнул руку: порезался. На коже выступило несколько капелек крови, ещё несколько – упало на лезвие. Затейливый узор коротко вспыхнул и тут же погас. Юки же стоял, не понимая, что только что произошло. Он тупо пялился то на рану, которую довольно неприятно пощипывало, то на кинжал, словно они могли заговорить и объяснить ему происходящее.

- Юки, ты... – вырвалось у Такенаги, во все глаза смотрящего на что-то за спиной друга.

Бывший ученик знахаря, чувствуя, как начинают трястись коленки, опасливо обернулся.

- Только не говорите мне... – начал дрожащим голосом Юки.

- Ну, здравствуй, хозяин, – перебил его насмешливый голос. Перед ним стояла слуга Шезара** и улыбалась.

Юки сразу понял, что перед ним не человек. Нет, внешне она выглядела вполне обычной. Невысокая, изящная и гибкая девушка. Её нельзя было назвать красавицей, а скорее, ослепительно, божественно прекрасной – слишком правильные черты. У неё были янтарные глаза с золотыми искорками по краю радужки, вполне человеческие, реагирующие на свет зрачки и буйная копна каштановых волос, мелко вьющихся, словно перед сном она имела привычку заплетать их в сотню маленьких косичек. Девушка улыбнулась, обнажив зубы, тоже вполне человеческие, и Юки передёрнуло – его будто волной магии обдало, кажется, даже волосы чуть приподнялись, наэлектризовавшись.

Внешне она выглядела совсем как человек, но мимика, преувеличенно плавные и грациозные движения, энергия, исходящая от её тела, не оставляли сомнений, что человеческого в ней меньше, чем в жуке, ползущем рядом с телом Кёхея.

- К-кто ты? – это был самый глупый вопрос, какой он только мог задать, но Юки так и не смог придумать ничего более остроумного.

Девушка прыснула, будто её рассмешила его шутка – глаза её остались бесстрастными, только в самой их глубине было что-то похожее на любопытство.

- Неужели ты плохо слушал стариков, когда они рассказывали по вечерам наши легенды? – она с интересом изучала Юки, будто тот был чем-то вроде забавной вещицы на рынке, отчего юноша смутился и опустил глаза.

- Нет... – Ему ли, слушавшему старческие байки всё детство и часть отрочества, их не знать. – Я знаю, что ты одна из слуг Шезара. Но какая именно?

Она снова рассмеялась. Контраст между спокойным взглядом и скалящимся в улыбке ртом вызывал у Юки желание свернуться калачиком, обнять себя и уткнуться лицом в колени, как во время грозы в детстве. Только бы отгородиться от этого страшного несоответствия.

- Лекарь, – голос её звенел от веселья. Всё это выглядело так, будто происходящее её забавляло. Интересно, сколько эта девушка провела в сосуде? И почему она так спокойна и уверена в себе?

- Лекарь? – Определённо, сегодня центр мозга, отвечающий за сообразительность, Юки отказал. Или всему виной эта странная незнакомка?

- Да. Ты, кажется, хотел, чтобы ваш друг жил. Могу организовать.

Если бы она сказала, что может за ночь отстроить город, это заявление обрадовало бы юношу куда меньше. Надежда, скорчившаяся в предсмертных муках, слабо подняла голову – кажется, ей стало лучше.

- Ты... Это правда? – мысленно Юки готовился к тому, что девушка сейчас в очередной раз холодно рассмеется, заявит, что пошутила, и уйдёт прочь. Но она вместо этого спокойно посмотрела на юношу. В глазах слуги бога войны мелькнул нехороший огонёк, но бывший ученик знахаря предпочёл списать это на излишне разыгравшееся воображение – за что на него злиться?

- Да. Так что, вы хотите вернуть его к жизни? – она сказала это совершенно спокойно, а Юки порывисто воскликнул:

- Разумеется!

- Но учти, что я сделаю это не бесплатно.

В голове мелькнула мысль о сделке с Тмером***. Вспомнились многочисленные истории на эту тему, но Юки отмёл их прочь. Раньше он называл героев подобных рассказов глупцами. Сейчас, оказавшись на их месте, любая цена за возвращение друга к жизни показалась бы ему вполне справедливой и разумной.

- А чего ты хочешь? – всё же осторожно поинтересовался молодой человек.

Слуга Шезара удивлённо вскинула брови:

- Лично я? Хочу побыть на свободе. Чтобы вы меня не заточили в сосуд сразу же после того, как я выполню ваше пожелание.

- Хорошо, – кивнул Юки. Такенага открыл было рот, чтобы возразить, но потом бросил взгляд на тело Кёхея, бледную Сунако и напряжённо застывшего Ранмару и промолчал.

- Но есть ещё кое-что... – девушка выдержала эффектную паузу, а затем продолжила. – Он уже мёртв. Его душа покинула тело. И даже я не могу вернуть её обратно, просто пожелав. Нужна жертва.

- Я готова! – подала голос Сунако.

- Молчи, смертная! Жертву должен принести мой хозяин.

- Ж-жертву? – заикаясь, пробормотал Юки.

- Да. Частичку твоей души. Небольшую, но достаточную для того, чтобы оживить твоего друга. Ты согласен?

Он ответил, не раздумывая:

- Да.

Во время их беседы она стояла там, где появилась, почти не шевелясь. Теперь, когда все условия были оговорены, девушка приблизилась к молодому человеку, и Юки с трудом подавил желание, чтобы не отпрянуть от неё. Прислужница бога войны двигалась мягко и осторожно, будто крадучись. Она не плыла по воздуху, нет, но там, где она ступала, трава оставалась почти не примятой.

- Хорошо, – удовлетворённо кивнула девушка и протянула ему своё запястье. – Режь.

- Но... – попытался возразить Юки.

- Ты хочешь, чтобы твой друг был жив, хозяин?

И Юки полоснул лезвием по её запястью, тонкому, покрытому лёгким загаром и украшенному шрамами – видимо, их контракт был далеко не первым. Место пореза тут же заалело выступившей кровью.

- А теперь ты, – скомандовала девушка.

Она помогла Юки и приложила своё кровоточащее запястье к его. Юноша почувствовал, как через тело прошёл необычайно сильный магический разряд. Если бы это было боевое заклинание, то от бывшего ученика знахаря не осталось бы даже горстки пепла.

- Сделка заключена. Теперь в качестве гарантии мне нужен ключ.

Слуга Шезара удовлетворённо улыбнулась, когда Юки протянул ей кольцо, она зажала ключ в ладони и, прикрыв глаза, звонко щёлкнула пальцами, прошептав несколько непонятных слов. Тело Кёхея окутало зеленоватым светом, который, впрочем, довольно быстро рассеялся. Грудь горца слабо, едва заметно приподнялась, а потом опустилась. Он задышал!

- Я всего лишь вернула его душу. Лечить его от яда придётся тебе. Но он поправится. Обещаю... Я прослежу за этим.

- А ты разве не уйдёшь?

Девушка рассмеялась:

- Ты мой хозяин. Ты меня вызвал, и мы заключили договор. Теперь я никуда от тебя не уйду. Даже не надейся.

Услышав эти слова, Юки должен был как минимум испугаться. Ещё бы, теперь его всю жизнь будет преследовать низшее божество. Но сейчас ему было не до этого: нужно было оказать первую помощь Кёхею и найти повозку, чтобы доставить его в город. Дел было много. И мыслям о слуге бога войны в их длинном перечне пока что не было места.



* Дулотта – богиня удачи, особенно почитается ворами.

** Шезар – бог войны.

*** Тмер – бог смерти, а также распространённое ругательство.

От автора: В честь своего ДР решила поделиться прологом к наконец-то завершённой последней части тетралогии.
Я изменила название последней части с ранее задуманного "Влюбиться" на "Смириться", потому что это, на мой взгляд, подходит больше.




 

@темы: Моё творчество, Yamato Nadeshiko Shichi Henge, Фанфик, Wallflower, Юки/Мачико, Смириться, Романтика, Семь обличий Ямато Надэсико

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Наедине с собой

Название: Наедине с собой.
Автор: Ringo-chan
Бета: Ringo-chan
Фендом: Elemental Gelade /Воздушные пираты
Дисклеймер: ни на что не претендую
Предупреждение: нет
Персонажи: Рен, Коу
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Размер: драббл
Статус: завершен
Размещение: запрещено
От автора: Фанфик написан давно. Ещё зимой. Вернее, начат он был зимой, а дописала я его недавно. Вообще-то это своеобразный пролог к будущему фику размера где-то миди. Я пообещала его одной моей знакомой, но из-за «Семи обличий…» у меня до данного произведения все никак не дойдут руки. Надеюсь, понравится.

Эделрайды живут дольше, чем люди. Гораздо дольше. Оттого-то и так больно терять дорогих людей, видеть, как они увядают, а ты совсем не изменяешься. Смириться с этим очень тяжело. Ещё труднее найти решение...

читать

Холодно... Как же холодно! Рен зябко повела плечами и коснулась кончиками пальцев насквозь промёрзшего окна. От тепла её тела причудливые узоры на стекле в месте соприкосновения с её кожей побледнели и растаяли, пролившись беззвучными слезами. Девушка и сама едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Всё-таки люди и эделрайды слишком разные. Пошло уже десять лет с тех пор, как окончилась последняя война. Десять долгих, наполненных счастьем и любовью лет. Но... Коу изменился, повзрослел и возмужал, а она, Рен, так и осталась прежней. Неужели ей суждено пережить возлюбленного, увидеть его смерть?..

По щеке скатилась одинокая слезинка, но девушка даже не подняла руку, чтобы вытереть её.

- Нет!.. – горячо прошептала Рен. – Пожалуйста, нет! Что я буду делать, если опять останусь одна?

Она знала, что Коу сейчас на улице. Когда он придёт и заметит, что она плакала, он будет спрашивать, в чём причина её слёз. А Рен совсем не хотела придумывать что-нибудь в ответ.

Правду же знать ему ни к чему.

Почему, почему люди и эделрайды такие разные? Почему ей суждено прожить дольше?

Неужели когда-нибудь ей придётся испытать то, что чувствовала Кия много лет назад, когда умер её первый плежер?

Рен не хотела, отчаянно не хотела терять Коу. Не хотела, как Селена, прожить остаток своей длинной, почти бесконечной жизни в одиночестве.

Девушка вздохнула, пытаясь успокоиться. Почему-то всё чаще стоило ей остаться одной, в голову сразу лезли эти грустные мысли. Она их боялась, отметала прочь, но окончательно избавиться от них никак не могла.

Если она расскажет о своих страхах Коу... как он отреагирует? Должно быть, расстроится. А расстраивать его Рен хотелось меньше всего. Ей было страшно даже представить, что будет, когда Коу догадается о том, что не даёт ей покоя вот уже несколько месяцев.

Говорят, есть способ, который позволит сделать жизнь плежера почти такой же длинной, как и жизнь его эделрайда. Но никто не знает, в чём этот способ заключается. Секрет его был утерян вместе с Забытой Песней. Но песню они с Коу возродили, а вот этот способ... Удастся ли? Рен снова вздохнула и покосилась на дверь: похоже, Коу вот-вот зайдёт в дом. Девушка вытерла мокрые щеки и попыталась улыбнуться.

Может, и правда стоит спросить об этом у Кии. Кто знает, вдруг ей что-то известно об этом.

Рен ещё раз глянула в окно и попыталась отогнать грустные мысли прочь. Она знала, что они вернутся, но сейчас, когда вот-вот зайдёт Коу, им лучше оставить её в покое. Девушка успеет ещё погрустить в одиночестве. Любимому же человеку совсем ни к чему знать о её тревогах.

Дверь медленно открывается, и на пороге возникает юноша. Вернее, уже молодой человек. Одежда его слегка припорошена снегом, он широко улыбается и говорит:

- Рен, я дома!

- Коу! – радостно восклицает она и спешит накрыть на стол. Погрустить она успеет. Потом. Сейчас же настало время для счастья...

@темы: Elemental Gelade, Ангст, Моё творчество, Воздушные пираты

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Сегодня без обновлений...
Послезавтра первый учебный день, посему у меня траур. В новом семестре меня ждет большой-большой мешок разных мероприятий, в которых придётся участвовать в добровольно-принудительном порядке. А значит, свободного времени у меня почти не будет. Так что до июля ничего не буду писать вообще. Так, только выкладывать что-то из старого, что-то из написанного в течение каникул (по мере редактуры).

А вот 14-го февраля ждите презент.

@темы: о том, о сем

---

Обещание

Название: Обещание
Автор: Ringo-chan
Бета: Ringo-chan
Фендом: Toradora!
Дисклеймер: ни на что не претендую
Предупреждение: нет
Пейринг: Юсаку Китамура/ Сумире Кано
Жанр: романтика
Рейтинг: G
Размер: драббл
Статус: завершён
Размещение: запрещено!
От автора: первый фик по этому фендому (и, похоже, последний). Написан давно, но перепечатан в комп опять-таки совсем недавно.

Кано собирается уехать в Америку, чтобы учиться там. Именно поэтому она и не хотела признаваться Юсаку в своих чувствах. Но кто сказал, что он согласен оставить всё так, как есть?..

читать

- Кано-семпай! – донёсся до слуха девушки голос Юсаку. Она лишь прибавила шаг, стараясь как можно быстрее скрыться из виду. – Кано-семпай! Подожди! – на этот раз его оклик прозвучал ближе. Девушка же пошла ещё быстрее. Скрыться, спрятаться, избежать встречи с ним любой ценой! Кано, заметив дверь в спортзал, припустила туда в надежде спрятаться где-нибудь в подсобке. Но когда до вожделенной цели оставались считанные шаги, она почувствовала, как чья-то рука уверенно держит её за запястье.
- Пусти! – почти прокричала девушка.
- Президент! – Китамура, казалось, не слышал её. Она потянул её за руку, заставив обернуться. На мгновение Юсаку потерял дар речи: на её левой скуле всеми красками радуги полыхал здоровенный синяк – Тайга постаралась.
- Что, не нравится? – усмехнулась Кано.
- Н-нет... то есть да... – растерялся Китамура. – Тьфу. В общем, это совсем не важно. Для мен не важно.
- Ну-ну, – недоверчиво фыркнула девушка.
- Чёрт возьми, Кано, – Юсаку вышел из себя, – мне это и правда не важно! И ты это прекрасно понимаешь!
Ответом ему было многозначительное молчание.
Тогда он приблизился, нависнув над ней, вынудив прижаться спиной к стене. Когда же Кано попыталась выбраться из ловушки, оттолкнуть его руками, Китамура схватил девушку за запястья и завёл их ей за голову.
- Ч-чего ты добиваешься? – выдохнула она, сверля его негодующим взглядом.
- Я всего лишь хотел поговорить с тобой. Просто поговорить. Неужели в этом желании есть что-то криминальное? Почему ты убегаешь от меня?
Кано в ответ лишь опустила взгляд, закусив губу. Что она могла ему сказать? Что уезжает? Но ему об этом и так прекрасно известно. Что боится, что он забудет её? Но он в любом случае будет уверять её в обратном. Что из-за всего этого она боится признаться? Но вчера, когда она дралась с Тайгой, он и так всё услышал, так зачем твердить одно и то же? От этого становится только больнее.
- Ты же знаешь, что я люблю тебя. И я буду ждать тебя. Нет, не так. Я приеду за тобой. Обязательно приеду. В Америку. И поступлю в тот же университет, что и ты. Веришь? Ты только дождись меня. И не забудь. Слышишь?
- Н-незабуду... – пробормотала Кано.
- Обещаешь?
- Д-да. И... – она судорожно сглотнула, – я буду по-прежнему... любить тебя и ждать.
- Кано... – прошептал Юсаку, легко коснувшись её губ.
Теперь он знал, что через год всё будет хорошо. Они встретятся и больше никогда не расстанутся. За ней он поедет куда угодно. Хоть в Америку, хоть в Австралию, хоть в Антарктиду, хоть на край света... И никто, никто не сможет встать между ними. Не важно, чего это будет ему стоит. Он добьётся. Обязательно добьётся, чего хочет. А хочет он быть с ней. И ничто в этом мире его не остановит.
- Юсаку... – отозвалась девушка. Она тоже будет его ждать и помнить. Она непременно сдержит своё обещание. Всего лишь триста шестьдесят пять дней. Пережить, перетерпеть, чтобы потом быть вместе. Всегда. Вместе...

@темы: Торадора, Моё творчество, Фанфик, Юсаку/Кано, Toradora, Романтика